К началу кампании 1790 года шведский парусный флот состоял из 25 линейных кораблей, 15 фрегатов и 20 судов низших рангов. Галерный флот шведы довели до 350 вымпелов. Русский Балтийский флот ни в чем не уступал шведскому. В его составе находились 29 линейных кораблей, 13 фрегатов и 50 более мелких судов. В галерном флоте насчитывалось около 200 единиц.
Корабельному флоту ставилась задача не допустить противника в Финский залив, галерному — блокировать шведскую армию с моря, а сухопутным войскам при поддержке корабельного и галерного флотов — овладеть Свеаборгом и Гельсингфорсом. «Сии главныя части, — говорилось в рескрипте, — долженствуют почитаемы быть за единое вооружение, на трое разделяемое, из коих армия сухопутная составляет правое крыло, галерный флот — середину, а флот корабельный — левое крыло».
Императрица считала эту кампанию решающей. Она планировала уже в самом ее начале перенести военные действия на территорию Швеции. В свою очередь и Густав III не терял надежды осуществить неудавшийся ранее план нападения на Санкт-Петербург.
После смерти адмирала Самуила Карловича Грейга возникли затруднения с назначениями высшего командного состава. Лучшей кандидатурой на должность командующего флотом был, конечно, вице-адмирал Александр Иванович Круз, обладавший боевым опытом и пользовавшийся огромным авторитетом среди флотских офицеров. Но императрица с ним лично ни разу не встречалась, к тому же говорили, что он имеет «неуживчивый характер». На предложение вице-президента Адмиралтейств-коллегии графа И.Г.Чернышова назначить командующим Балтийским флотом Круза Екатерина ответила, что «он несчастлив на море». Видимо, она вспомнила о гибели «Святого Евстафия» в Хиосском сражении. Командующим флотом стал 63-летний Василий Яковлевич Чичагов — неплохой флагман, но только для мирного времени, боевого опыта он не имел. По отзывам современников, он и отличался «величайшей скромностью и кротостью нрава».
В начале мая шведская эскадра в составе 27 линейных кораблей появилась у Ревеля. Ревельская эскадра имела всего одиннадцать линейных кораблей, шесть фрегатов и бомбардирских судов. Шведы более чем в два раза превосходили русских. Чичагов решил, что лучше дать сражение, оставаясь на якоре. В первой он поставил на шпринг линии как можно плотнее все корабли, во второй — фрегаты и бомбардирские суда, а вдоль берега расположились мелкие суда. Оба фланга упирались в береговую черту, что исключало возможность обходного маневра. Готовясь к сражению, русские успели установить пять батарей на берегу, что значительно усиливало их позиции. К вечеру 1 мая Чичагов приготовился к встрече неприятеля.
На рассвете следующих суток со стороны острова Нарген показались шведы. Свежий северный ветер гнал неприятельскую эскадру, креня ее суда на правый борт. В десять часов на русской эскадре дали сигнал: «Приготовиться к бою!» На кораблях все пришло в движение. Сблизившись на пушечный выстрел, шведы, поворачивая вдоль линии Ревельской эскадры, заняли свои места в линии баталии.
Этот маневр давал большие преимущества Чичагову, которые он и использовал. Во-первых, выходя на линию русской эскадры, каждый шведский корабль проходил через одну и ту же точку поворота, по которой хорошо пристрелялись русские комендоры. Во-вторых, из-за сильного крена шведских судов уменьшались дальность стрельбы и почти бездействовали крупные орудия нижнего дека. Вот поэтому после первых залпов шведов русские корабли не получили никаких повреждений. Шедший пятым «Адольф Фридрих» под флагом контр-адмирала Модея решил подать пример остальным и приблизился на дистанцию пистолетного выстрела, но тут же получил полные залпы с нижних деков русских кораблей и с перебитыми реями и разбитым бортом, переложив руль, вышел из строя. Остальные корабли так и не последовали примеру флагмана. Русские же старались бить по рангоуту и такелажу, и редко какой корабль противника оставался без повреждений.
В начале двенадцатого часа подошел центр шведской эскадры. Командир «Форзигтикхетена» попытался повторить маневр Модея, но, получив полный залп, с избитыми парусами вышел из строя. За ним шел генерал-адмиральский корабль «Густав III», который едва не угодил в плен. При выполнении поворота этот корабль на время потерял управляемость, и его понесло на русскую эскадру. Ближе всех находился «Ярослав», который и осыпал его ядрами. В связи с усилившимся ветром шведы оказались в еще более трудном положении. Сильно поврежденный «Принц Карл» так и не смог выбраться на ветер, его снесло на русскую эскадру. Шведы спустили флаг. Принимал корабль сын адмирала Чичагова капитан 2 ранга Павел Васильевич Чичагов, который впоследствии тоже стал адмиралом и дослужился до морского министра. Когда поднявшемуся на борт плененного корабля адмиралу Чичагову майор Сальстен отдал шпагу, Василий Яковлевич в знак признательности за храбрость возвратил ее шведскому командиру. На 64-пушечном «Принце Карле» было взято в плен 520 человек команды и 112 солдат. Участь этого корабля едва не разделила «София Магдалина».
В такой обстановке герцог Зюдерманландский подал сигнал к окончанию сражения. Противник отошел к острову Вульф. Ревельское сражение закончилось полной победой русских. Шведы потеряли два корабля, один из которых оказался в плену, а другой сел на мель и был сожжен командой. На русской эскадре было восемь убитых и 27 раненых.
Современники рассказывали, что когда Екатерина II отправляла Чичагова в Ревель, она предупреждала его об опасности, на что адмирал ответил: «Ну, да что ж? Ведь не проглотят!». Этот ответ так понравился императрице, что когда для Эрмитажа ваяли мраморный бюст флотоводца, она приказала увековечить на мраморе его слова: «Ведь не проглотят». Затем поручила Гавриле Романовичу Державину написать стихи с этой фразой, которыми, однако, осталась недовольна. Тогда Екатерина сама написала:
С тройной силой шли Шведы на него,
Узнав он рек: Бог защитник мой,
Не проглотят они нас;
Отразил, пленил и победы получил.
Это четверостишие и было вырезано на бюсте Чичагову.
Хотя Ревельская эскадра и одержала победу, шведы продолжали господствовать в открытом море. Слабой стороной русских была разобщенность их флота. В Кронштадте стояли две эскадры — Кронштадтская и резервная, которые 7 мая вышли наконец в море. Командовал объединенной эскадрой вице-адмирал Александр Иванович Круз — любимец флотской молодежи.
Тем временем шведский флот в составе 22 кораблей и восьми фрегатов подошел к Гогланду. Круз имел только семнадцать кораблей и восемь гребных фрегатов, укомплектованных малоопытными командами.
Русским авангардом командовал друг Круза вице-адмирал Яков Филиппович Сухотин, центром — сам Круз, а арьергардом — контр-адмирал Илларион Афанасьевич Повалишин. Отрядом гребных фрегатов командовал капитан бригадирского ранга Франц Иванович Денисон. Это были достойные помощники Круза.
Сухотин начал морскую службу еще в 1743 году, много плавал, имел боевой опыт и даже одно время был главным командиром Черноморского флота. В ходе Красногорского сражения Сухотину оторвало ногу, и вскоре от полученной раны он скончался. Но при жизни его успели наградить за храбрость и распорядительность золотой шпагой с бриллиантами. Повалишин начал службу в 1758 году, также много плавал и успел покомандовать эскадрами. За Красногорское сражение он получил орден Святого Владимира 2-й степени, за Выборгское — Святого Георгия 2-й степени, а за Русско-шведскую войну в целом — золотую шпагу с алмазами. Денисон, командуя кораблем «Святой Петр», участвовал в Гогландском сражении, за которое получил чин капитана бригадирского ранга. За Красногорское сражение его наградили орденом Святого Владимира 3-й степени. В Выборгском сражении 1790 года этот храбрый офицер получил смертельное ранение.
22 мая флоты обнаружили друг друга, а на рассвете следующего дня началось Красногорское сражение. В первый день эксадры трижды сближались на дистанцию артиллерийского выстрела. Первое столкновение произошло в четыре часа утра и продолжалось почти четыре часа. Казалось, шведы вот-вот будут окончательно сломлены, но в связи с наступившим штилем сражение на время прервалось. Обе эскадры занялись исправлением повреждений и приведением кораблей в порядок. Круз на шлюпке обошел все суда и поздравил команды с победой. Не забыл он подняться и на борт флагманского корабля смертельно раненного Сухотина.
Затем отряд Денисона отразил нападение пятнадцати гребных судов. В середине дня произошло еще одно столкновение, а в шесть часов вечера началось самое ожесточенное сражение: почти в течение часа противники осыпали друг друга ядрами и книпелями с дистанции пистолетного выстрела.
Не обошлось и без досадных происшествий. Корабль «Иоанн Богослов», которым командовал капитан генерал-майорского ранга Иван Максимович Одинцов, после первого столкновения со шведами вышел из линии баталии и без разрешения Круза ушел в Кронштадт для устранения повреждений. За этот проступок Одинцов был отдан под суд и разжалован в матросы. Правда, уже в 1795 году его снова приняли на службу; дослужился он до вице-адмирала.
На следующие сутки сражение продолжилось, но ни одна из сторон не достигла ощутимого перевеса. Тем не менее шведы отступили, причем крайне невыгодно.
В реляции вице-адмирала Круза о втором дне сражения отмечалось: «24 мая неприятель учинил паки жесточайше прежняго нападение в 3 1/2 часа по полудни и которое продолжалось до 5 1/2 часов; наших кораблей безпрерывный огонь заставил неприятеля ретироваться. При семь имею честь донести, что во все бывшия сражения контр-адмирал Повалишин отличил себя особливою ревностию, бодростию и усердием к службе. Равным образом заслуживают благоволения вице-адмирал Сухотин, который лишился ноги в первом сражении, предводительствуя авангардиею, контр-адмирал Спиридов, бывший при мне советником и за болезнию отправившийся в Кронштадт, и капитан Денисон, который во время сражения все возможныя помощи подавал».
В частном письме к графу Чернышову Круз писал: «... Странные бывают в жизни случаи. Кто бы подумал тому 10 лет назад, что я принужден по долгу к моему отечеству лично сражаться против весьма хорошаго мне приятеля контр-адмирала Модея, сие однакоже случилось в последнем 24 мая бое; познакомились мы с ним в Эльзиноре 1780 году, когда я шел с эскадрою в Английский канал, а он в Северное море, и за противностию ветра прожили вместе весело три недели. Признаюсь, что сей храбрый и честный сын своего отечества моими пушками ранен был».
В Красногорском сражении русская эскадра потеряла 106 человек убитыми и 279 ранеными. Только ядер с русских кораблей было выпущено более 36 тысяч. Круз за сражение получил орден Святого Александра Невского. Всем нижним чинам было пожаловано по рублю.
Войдя в Выборгский залив, шведский флот оказался в западне. С моря его блокировали объединившиеся Ревельская и Кронштадтская эскадры, а выходы шхерными фарватерами контролировались русской гребной флотилией вице-адмирала Тимофея Гавриловича Козлянинова. Шведы отлично понимали всю сложность своего положения и изыскивали способы выйти из него с наименьшими потерями. Но Чичагов медлил: похоже, он не знал, как поступить. К середине июня на шведской эскадре продуктов и пресной воды оставалось на несколько дней. Чичагов об этом узнал от перебежчика. Казалось, развязка наступит через день-два. Но 22 июня подул свежий восточный ветер. Шведы моментально поставили паруса и всем флотом пошли на прорыв. На их пути встали отряды Повалишина и Ханыкова, которые и приняли на себя удар всего шведского флота. Более часа шел жаркий бой. О нем Повалишин докладывал лично императрице следующее: «...и в половине 8 часа по приближении неприятельскаго авангарда началась как от нас, так и неприятеля жестокая пушечная пальба, и как положение мое не подавало неприятелю возможности окружить меня со всех сторон, то и проходил одною линиею, претерпевая от нас жестокий огонь, а прошед немного нас, один из неприятельских кораблей, за повреждением от нас немогши управить оным, стал на мель и чрез краткое время спустил флаг, а как многое число неприятелей проходить осталось, то и отняло способы послать на оный к снятию с мели; а при последнем уже неприятельскаго флота прохождении под прикрытием жестокой с корабля и одного фрегата неприятельскаго пальбы зажжены три брандера, и ближний из оных, приближаясь к кораблю «Святому Петру», где я находился, сцепился с своим кораблем и фрегатом и в самой скорости обнялись пламенем, я, тотчас употребя все возможности, отрубил канат, отошел в некоторую от них безопасность, и потом вскорости означенный неприятельский корабль и фрегат взорвало безо всякаго вреда нам, равно и прочие брандеры сгорели без малейшаго нам вреда, чем все сие действие кончилось».
Чичагов оставался сторонним наблюдателем: никакого решения не принимал. Тем временем шведские корабли один за другим выскакивали из ловушки. С большим опозданием Чичагов все же направил в район прорыва шведов эскадру вице-адмирала Мусина-Пушкина. Во время прорыва три шведских корабля и два фрегата сели на мель и были захвачены русскими, а другие корабль и фрегат взорвались от столкновения со своим брандером. Остальной флот уходил в направлении Свеаборга. Всего шведы потеряли 64 судна. Было пленено около двух тысяч и погибло около пяти тысяч человек. Потери русских составили 117 убитых и 164 раненых.
Во время преследования удалось захватить контр-адмиральский корабль «София-Магдалина», а почти у самого Свеаборга Кроун на своем фрегате «Венус» при содействии «Изяслава» пленил шведский «Ретвизан». Так завершилось Выборгское сражение — последнее в войне со Швецией.
В докладе об этом сражении Чичагов писал следующее: «22 числа в 7 часу пополуночи шведский корабельный флот при северо-восточном ветре стал сниматься с якоря, имея всю гребную свою флотилию в линии позади себя, тогда полагая, что неприятель пойдет на меня прямо, приготовился к бою, но после примечено, что он направляет свое движение по Выборгскому фарватеру, где находился наш отряд из пяти кораблей при одном бомбардирском, состоящий под командою контр-адмирала Повалишина. Приближаясь к сему отряду, принят он был со всею жестокостию произведеннаго по нем огня, однакож, не смотря на оное, решился он проходить по одному кораблю между берега и флангового корабля. А как предстояла ему по сему пути другая преграда, поставленная из фрегатов под начальством контр-адмирала Ханыкова, то по претерпении крайняго поражения не осмелился уже идти безопасным для него фарватером, но принужден был, не доходя на ближнюю дистанцию пушечных выстрелов, производимых с сих фрегатов, поворачивать и следовать в разстройстве шхерным ходом, по которому разбросал по мелям пять кораблей и один фрегат, кои потом спустя флаги достались оружию В.В., да сверх того из загоревшихся поднято на воздух один корабль и два фрегата. Видя таковое его напряжение к уходу, отрубя якоря, поспешил я со флотом В.В. его преследовать».
3 августа 1790 года между Россией и Швецией был заключен мир. Оба государства остались при своих интересах, не получив от войны ничего, кроме жертв и огромных расходов. За Выборгское сражение Чичагов получил высший орден — Святого Георгия Победоносца 1-й степени.