Глава I НЕДОРОСЛЬ Трудно сказать, каким было родовое имение Ушаковых - сельцо Бурнаково Романовского уезда Ярославской провинции - в середине XVIII века. Достоверно известны лишь два факта: собственной церкви оно не имело и значилось в ближайшем приходе - Богоявленском. А согласно данным, составленным по донесениям сельских старост в конце уже XIX столетия, насчитывалось в Бурнакове всего-навсего два двора. Значит, за полтораста лет до того могло их быть, скажем, с полдюжины. И еще известно, что был там пруд - Бог весть, отчего он в документы попал, невелико вроде диво, но вот же, вошел в историю - Род свой Ушаковы вели, как сказано в старинной рукописи, "не от славных боляр" - малоземельных и давно вконец обедневших. Братьев у недоросля Федора было трое - Иван, Степан и Гаврила. А вот старших родичей всего двое. Дядя - Иван Игнатьевич, служивший в лейб-гвардии Преображенском полку, а потом чем-то прогневавший императрицу Елизавету и насильно постриженный в монахи; впрочем, и на новом поприще он сумел себя обрести, и теперь именовался иеромонахом Феодором, настоятелем Санаксарского монастыря. Отец, Федор Игнатьевич, также служил в Преображенском полку, вышел в отставку сержантом и был определен "к статским делам" в чине коллежского регистратора. В те времена недоросли дворянские дважды - в семь и в двенадцать лет - должны были являться в Петербург или Москву на особый смотр в герольдмейстерские конторы Сената, причем ко второму смотру должны были уметь как минимум читать и писать. Сохранилось, как теперь сказали бы, резюме, представленное девятилетним Ушаковым в герольд-мейстерскую контору. Удивительное дело - почерк не мальчишеский, а, кажется, устоявшийся уже, вполне взрослого человека... И притом документ этот ставит перед биографами прелюбопытную загадку. Во всех военно-морских документах дата рождения Ушакова указывается одна: 13 февраля 1745 года. А тут он своей рукой пишет, что в нынешнем, 1761 году ему исполняется девять - выходит, родился Федор в тот же день, но в 1752-м, то есть на семь лет позже, чем принято считать. Но как бы то ни было, а уже тогда он заявил о желании поступить в Морской корпус. И желание это осуществилось.
Глава II ОТ КАДЕТА ДО ЛЕЙТЕНАНТА Море - не пруд, а морская наука - не школьная премудрость. Здесь, в Петербурге, в стенах Морского шляхетского кадетского корпуса, что на Васильевском острове, на углу 12-й линии и набережной Большой Невы, юному Ушакову со товарищи приходилось изучать многое. Навигация, астрономия, математика, баллистика, теория кораблестроения и корабельной архитектуры, тактика, иностранные языки - их в обязательную программу входило пять: английский, французский, немецкий, шведский и датский... Всего не перечесть! Кадеты, впрочем, справлялись. И Ушаков тоже - 12 февраля 1763 года его в числе четырех лучших на курсе произвели в гардемарины. Теперь к теории добавилась практика: каждое лето он выходил в море на двухмачтовом вооруженном транспорте - пинке "Наргин" - и совершал плавания вокруг Скандинавии, в Архангельск и обратно. И, наконец, 1 мая 1766 года был произведен в мичманы. Началась рутинная служба. Ею, надо сказать, Ушаков смолоду нимало не тяготился. Он не грезил морской романтикой, не мечтал, судя по всему, о почестях и славе, а попросту делал свое дело - то, которое избрал сам. Конечно, плох солдат, который не мечтает стать генералом, но куда хуже тот, что лишь об эполетах и помышляет. Подлинно высокие карьеры выстраиваются как бы сами собой, вырастая из повседневных дел. В конце 1768 года с командой матросов Балтийского галерного флота мичман Ушаков был направлен в Донскую экспедицию и поступил под начало контр-адмирала А.Н. Сенявина, создававшего тогда Азовскую флотилию. Заниматься здесь приходилось делом самым что ни есть прозаическим - в основном доставлять по Дону лес для строившихся в Таганроге кораблей. Впрочем, и без приключений не обходилось: однажды только врожденная смекалка помогла спасти груз четырех безнадежно севших на мель судов. Деяние это не осталось незамеченным - 30 июля 1769 года Ушаков был произведен в лейтенанты. В новом звании он под командой капитана I ранга Пущина плавал по Дону на праме № 5 - плоскодонном и хорошо вооруженном парусном корабле, вроде плавучей батареи. На следующий год он недолгое время сам командовал (впервые командовал!) прамом "Дефеб", потом был назначен на достраивающийся фрегат, затем поочередно командовал четырьмя транспортными судами, доставлявшими корабельный лес от станицы Пятиизбенской. А ведь в это время шла Вторая русско-турецкая война, начавшаяся еще в 1768 году из-за отказа России вывести войска из Польши. Флот не только строился - он и воевал. Однако Ушаков в бой не рвался - он работал и ждал, когда настанет его черед.
Глава III ВОСЕМЬ КОРАБЛЕЙ ЗА ДЕВЯТЬ ЛЕТ В кампании 1772-1773 годов лейтенант Федор Ушаков уже нес крейсерскую службу, командуя палубным ботом "Курьер" - кораблем, конечно, весьма скромным, однако же вооруженным четырнадцатью пушками, способными посылать в неприятеля десятифунтовые (т.е. весом 4,5 кг) ядра, и двумя гаубицами. Бот был легок на ходу и отменно слушался руля. Задачи приходилось выполнять самые разные - то сопровождать новопостроенный фрегат на переходе по Азовскому морю из Таганрога в Феодосию, то в составе отряда базирующихся в Балаклавской бухте кораблей патрулировать вдоль крымского побережья, то нести сторожевую службу на керченском рейде... Пришлось принять участие и в нескольких перестрелках с турецкими кораблями. Потом на смену "Курьеру" пришел 16-пушечный бриг "Морея", вскоре его сменил 20-пушечный "Модон"... Но тут война кончилась - признав поражение, турки подписали Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Весной 1775 года Ушаков вернулся на Балтику, где ждало его производство в капитан-лейтенанты. С отрядом капитана II ранга Козлянинова он отправился на Средиземное море, где в августе следующего года принял в Ливорно фрегат "Святой Павел". Миссия это была торгово-транспортная и заняла больше двух лет - только 24 мая 1779 года отряд вернулся в Кронштадт (по плану должны были, обогнув Европу, прибыть в свои черноморские порты, но контролировавшие Босфор и Дарданеллы турки военные корабли не пропустили, так что пришлось идти назад тем же путем). Сдав "Святого Павла", Ушаков успел выполнить деликатную миссию - на небольшом фрегате проследить за поведением иностранных судов на границе русских территориальных вод возле острова Аспе, потом принял фрегат "Святой Георгий Победоносец", затем в декабре выехал на Волгу, где у Твери и Рыбинска застряли караваны барж с лесом, и организовал доставку его на верфи Санкт-Петербурга. Два месяца командовал императорской яхтой "Штандарт", однако надобен тут был не столько моряк, сколько придворный, и Ушаков, вздохнув с облегчением, принял очередное назначение - на линейный "Виктор" - и в составе эскадры контр-адмирала Сухотина вновь отправился в Средиземное море. А сразу по возвращении принял участие в сравнительных испытаниях двух фрегатов: "Проворного", подводная часть которого была обшита неким "белым металлом", и "Святого Марка" - с медной обшивкой ниже ватерлинии. Плавание было недолгое - до Ревеля (современный Таллин) и обратно, однако со всей очевидностью выяснилось, что медь подходит для этой цели заметно лучше. Так и шли годы...
Глава IV РОЖДЕНИЕ СЕВАСТОПОЛЯ Лето 1783 года Ушаков встретил в Херсоне. Оттуда суда Азовской флотилии направились в Ахтиарскую бухту, где основали город, которому предстояло стать главной черноморской базой российского флота, - Севастополь. Но осенью нежданно-негаданно вспыхнула эпидемия чумы. Пришлось вывести людей в степь и размещать там экипажи по отдельности в палаточных лагерях. Трудно сказать, насколько разбирался Ушаков в медицине вообще и эпидемиологии в частности, однако принятые им меры оказались наиболее эффективными - скорее всего, свою роль здесь сыграли просто привычка к идеальному порядку, дисциплина и здравый смысл. Так или иначе, а уже с 4 ноября в его команде новых заболевших не появлялось. Успешные эти действия были отмечены орденом Святого Владимира 4-й степени, а в качестве новогоднего подарка Ушаков был произведен в капитаны I ранга. Теперь он командовал только что сошедшим со стапелей 60-пушечным линейным кораблем "Святой Павел", который еще предстояло довооружить и, как говорится, довести до ума, да и команда нуждалась в выучке. Здесь, на новом месте, в Крыму, который из вассального по отношению к Турции ханства превратился теперь в часть Таврической губернии, все приходилось создавать заново и все делать собственными руками. Строить город и порт. Воздвигать оборонительные сооружения. Готовить эскадру к грядущим военным действиям - никто не сомневался, что они предстоят, и скоро. Да и просто налаживать жизнь. Летом 1787 года командующий Севастопольской эскадрой контр-адмирал Войнович и произведенный в капитаны бригадирского ранга (было тогда такое звание, промежуточное между капитаном I ранга и контр-адмиралом; существует такое и сейчас у американцев и англичан, например, - коммодор) Федор Ушаков проводили учения. Разделив эскадру на две части, совершали эволюции, перестроения, имитировали бой... Но закончить все-таки не успели. Увы, непрочным оказался Кючук-Кайнарджийский мир - не смирившись с потерей Крыма, Турция вновь открыла военные деиствия. Началась Третья русско-турецкая война 1787-1791 годов. Приказ, полученный Войповичем от светлейшего князя Потемкина-Таврического, гласил: "...собрать все корабли и фрегаты и стараться произвести дела, ожидаемые от храбрости и мужества Вашего и подчиненных Ваших. Хотя б всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля. Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало, хотя б всем пропасть".
Глава V ДЕЛА РАТНЫЕ Начало оказалось не из лучших. 31 августа эскадра вышла в море - авангардом из трех кораблей командовал Ушаков. Но уже 8 сентября у мыса Калиакрия, что на побережье Болгарии, попали в жестокий шторм - потрепало так, что чиниться пришлось до следующего лета, причем в две смены. Заметно отличавший Ушакова светлейший князь Потемкин-Таврический весной 1788 года назначил его командующим Лиманской флотилией с присвоением звания контр-адмирала, однако адмирал Мордвинов, главный командир Черноморского флота и портов, отослал его обратно - заканчивать ремонтные работы. Что ж, "Святой Павел" вернулся в строй первым. А вскоре была готова к выходу в море и вся Севастопольская эскадра. А 3 июля близ острова Фидониси (ныне Змеиный) она в составе двух линейных кораблей, десяти фрегатов и двадцати четырех вспомогательных судов сошлась с превосходящими силами турок, у которых было семнадцать линейных и три бомбардирских корабля, восемь фрегатов и двадцать одно вспомогательное судно. Несмотря на такое численное превосходство, турки не решились принять бой и начали отходить к устью Дуная. В конце концов навязать им бой удалось, но Войнович действовал нерешительно, и Ушакову пришлось взять инициативу на себя, действуя исключительно силами авангарда, которым он командовал. Он атаковал флагман противника и нанес ему повреждения столь тяжелые, что после трехчасовой артиллерийской дуэли турок вышел из боя, а за ним последовала и вся эскадра, не помышляя более о рейде к Днепро-Бугскому лиману. Русские потери составили пять человек. Хотя бой этот и не относился к числу решающих, но показал Ушакову, что не зря он еще лейтенантом корпел над шканечными журналами стольких кораблей, скрупулезно анализируя все их боевые маневры. Дело в том, что общепринятая тактика морского боя в те времена сводилась к следующему: корабли противников выстраивались - линейные против линейных, фрегаты против фрегатов - и завязывались артиллерийские дуэли. Ушаков же надумал внести в нее два изменения: не перестраиваясь в боевую линию, атаковать прямо из походной колонны, а во-вторых, отсекать от основных сил противника один или несколько кораблей и сосредотачивать на них весь огонь. Практика показала, что новация эта чрезвычайно эффективна.
Глава VI ОТ ПРОБЫ СИЛ К РАЗГРОМУ На следующий год Ушаков был назначен сперва командующим Севастопольской эскадрой, а потом и всем Черноморским флотом. Он направился к берегам Анатолии, подверг бомбардировке турецкий порт Синоп и уничтожил там более 26 неприятельских судов; затем отразил нападение турецкого флота у Керченского пролива, а близ Гаджибея нанес противнику ощутимое поражение. Уже само имя, данное ему турками, - Ушак-паша - наводило ужас на подданных Блистательной Порты. А 31 июля 1791 года у того же мыса Калиакрия, где некогда разметало штормом Севастопольскую эскадру, состоялось решающее сражение. Турецкий флот - 18 линейных кораблей, 17 фрегатов и 43 вспомогательных судна под командованием капудан-паши Хусейна - стоял на якорях под защитой береговых батарей. Ушаков, как всегда, располагал меньшими силами (16 линейных и 2 бомбардирских корабля, 2 фрегата и 19 вспомогательных судов). Однако неравенство сил искупалось неожиданностью нападения. Турки были не готовы: немалая часть команд находилась на берегу, отмечая мусульманский праздник - рамазан-байрам. Не перестраиваясь из трех походных кильватерных колонн в боевую линию, Ушаков направил корабли между противником и берегом, одновременно отрезая неприятеля от оставшихся на берегу людей и занимая господствующее наветренное положение. Турки поспешно обрубали якоря. Командующий их авангардом алжирский паша Сейит-Али, сориентировавшись, начал выстраивать боевую линию, и вскоре к нему присоединился Хусейн с остальными кораблями. Ушаков также произвел перестроение. Сейит-Али пытался зайти в голову русской эскадре, чтобы нарушить ее строй, но Ушаков вовремя разгадал маневр. Его флагман "Рождество Христово", выйдя из строя, двинулся навстречу и яростно атаковал корабль Сейита-Али, вынудив его вскоре выйти из боя. Вскоре бой разгорелся уже по всей линии. И турки, не выдержав натиска, обратились в бегство, преследуемые русскими кораблями. Увы, с преследованием дело обстояло хуже: даже с серьезными повреждениями турецкие корабли были быстроходнее наших. Строить турки умели, да и лучшие европейские - английские, французские, голландские - корабелы на них работали. Обшитые медью днища их судов не обрастали бородой из ракушек и водорослей, сильно тормозящей движение. У русских же медной обшивки не было, да и строились они спешно, зачастую из сырого дерева... К тому же и ушаковским кораблям досталось - пришлось три дня ремонтироваться. А когда после этого Ушаков вознамерился идти к Варне, где укрылись турки, объявили перемирие. Часть турецкого флота - весьма потрепанная - дошла до Константинополя. Вид этих остатков еще недавно грозного флота произвел на турок такое впечатление, что мирные переговоры прошли непривычно быстро. 29 декабря 1791 года Ясский договор подтвердил условия Кючук-Кайнарджийского. За победу Ушаков был награжден орденом Святого Александра Невского и 200 крестьянами с землей в Тамбовской губернии. Он вернулся в Севастополь и занимался там расширением Адмиралтейства, постройкой новых кораблей для эскадры, возведением домов, приведением в порядок госпиталя, рытьем колодцев, даже организацией паромных переправ через бухты и народных гуляний. Словом,-пошла привычная и любимая рутина службы... Глава VII СОЮЗ ПЯТИ ДЕРЖАВ Тем временем умерла Екатерина II, на престол взошел Павел I. Ушаков испросил разрешения приехать в столицу, дабы изложить императору мысли о флоте. Но осторожный Павел почел за благо прежде, чем давать разрешение, направить на Черное море контр-адмирала Карцева с инспекцией. Разумеется, упущений не нашли. Более того, Карцев посчитал Черноморский флот подготовленным намного лучше Балтийского - закономерный результат неустанной деятельности командующего, который с 1793 по 1798 год регулярно выводил эскадру в учебные плавания между Севастополем и Тарханку-том. Впрочем, и разрешения прибыть в столицу не последовало, однако по той лишь причине, что для вице-адмирала Ушакова нашлось дело куда более важное. В Европе начинались войны, которые впоследствии назовут Наполеоновскими. До чрезвычайности обеспекоенная вторжением генерала Бонапарта в подвластный ей Египет, Турция обратилась за помощью к заклятому врагу - России. Впрочем, о помощи просила не только Блистательная Порта. Против Франции сложился так называемый Союз пяти держав, куда помимо Турции и России, вошли Англия, Австрия и Королевство обеих Сицилий. Цель его формулировалась так: "действительнейшими мерами положить предел успехам французского оружия и распространения правил анархических, принудить Францию войти в прежние границы и тем восстановить в Европе прочный мир и политическое равновесие". Во главе эскадры Черноморского флота Ушаков прибыл в Константинополь, где был обласкан султаном Селимом III. В пять месяцев союзная русско-турецкая эскадра под командованием Ушакова освободила от французов Ионические острова - Корфу (современная Керкира), Занте (За-кинф), Кефалинию, Итаку, Санта-Мавро (Лефкас), Паксос (Пакси) и Цериго (Каламос). И в каких условиях! Снабжение, возложенное на Турцию, было организовано из рук вон плохо. "Недостатки наши, - писал впоследствии Ушаков, - во всем были беспредельны; даже выстрелы пушечные по необходимости должно было беречь для сильной и решающей атаки... посему не мог я постоянно наносить желаемого вреда неприятелю". И тем не менее цитадель Корфу - поистине неприступная, с многочисленным гарнизоном при 650 орудиях - не устояла перед ушаковской тактикой и русским напором. Французы капитулировали, а Ушаков доказал, что корабли могут ycпешнo штурмовать и столь несокрушимые бастионы. Освобожденный же архипелаг - дабы никому из союзников обидно не было - был преобразован в независимую Республику семи островов под совместным протекторатом России и Турции, причем Ушаков самолично составил для новосотворенного государства весьма демократичную конституцию. За одержанные победы 25 марта 1799 года он был произведен в полные адмиралы - поздравления по этому случаю прислали такие выдающиеся военачальники, как английский адмирал Горацио Нельсон и фельдмаршал Александр Суворов. Ушаков получил бриллиантовые знаки ордена Святого Александра Невского и орден Святого Иоанна Иерусалимского. Король обеих Сицилий Фердинанд IV прислал ленту ордена Святого Януария. Султан Селим III - высшую награду - челенг, алмазное перо из своей чалмы, соболью шубу и тысячу червонцев. Назвать действия русской эскадры в Средиземном море успешными - значит ничего не сказать. Ушаковские десанты взяли Неаполь, Бриндизи, Капую, Гаэту, Мессину и Рим и уже готовились к совместному с эскадрой Нельсона овладению Мальтой (задача особенно важная, ведь гроссмейстером Мальтийского ордена был как-никак Павел I), но тут Ушаков получил приказ возвращаться на родину, и Мальта досталась британцам. Павел I понял, что, опираясь на мощь русского оружия, союзники преследуют исключительно собственные цели, России же в Средиземноморье все равно не закрепиться - слишком далеко, слишком растянуты коммуникации, да и турки в любой момент могут перекрыть выход через Босфор и Дарданеллы... Россия вышла из коалиции. 26 октября 1800 года эскадра пришла в Севастополь. За два с половиной года она лишилась четырехсот человек, но ни единого корабля не потеряла.
Глава VIII ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЗВЕЗДНОГО ЧАСА В 1802 году, уже в царствование Александра I, Ушаков был назначен командиром Балтийского гребного флота и начальником флотских команд в Петербурге. Новым, местом адмирал был недоволен - кажется, впервые в жизни. То ли считал не по заслугам малозначительным, то ли просто слишком привык к Черному морю и южному климату... Но служить оставалось уже недолго - четыре года спустя он обратился с прошением об отставке "по состоянию здоровья духовного и физического" и 17 января 1807 года был уволен с правом ношения мундира и полным жалованьем. Еще некоторое время он оставался в столице, оказывая всяческую поддержку молодым морякам, в том числе племяннику Ивану Ушакову, из которого надеялся сделать хорошего моряка, но 7 октября 1807 года тот утонул в Неве. А уже в мае Ушаков распределил большую часть состояния между племянниками и удалился в одно из пожалованных за службу имений - деревню Алексеевка Темниковского уезда Тамбовской губернии, где через десять лет тихо скончался в ночь с 1 на 2 октября 1817 года. Тело флотоводца было погребено в стенах Санаксарского монастыря, настоятелем которого некогда был . его дядя, старец Феодор. Прошло почти двести лет. И вот 4-5 августа 2001 года в Санаксарском Рождества Богородицы монастыре Саранской епархии состоялись торжества, посвященные канонизации святого праведного воина Феодора - адмирала Ушакова. В своем послании по этому случаю Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II писал: "Феодор Феодорович Ушаков, прославленный воинскими доблестями и не побежденный ни в одном сражении адмирал великого Российского флота, ныне ублажается Святой Церковью Христовой как муж праведный и благоверный, как один из примеров для подражания верующим, как угодник Божий. Мы прославляем Феодора Ушакова как местночтимого святого, однако значение этого события выходит далеко за рамки местного торжества Саранской епархии. Для всей нашей Церкви нынешний день - особый, он навсегда останется в истории церковной, в истории нашего Отечества. Мы знаем немало воинов, святость которых признана Церковью и имена которых горячо почитаемы благочестивым верующим народом. Таковы, например, святые благоверные князья Александр Невский, Димитрий Донской. Однако впервые за долгое время Церковь прославляет в лике благоверных воинов подвижника, жившего в сравнительно недавнем прошлом. И впервые среди имен угодников Божиих появляется имя великого флотоводца". Отныне в сонме святых Русской земли есть небесный ходатай о "сущих в мори далече", о военных моряках, достойных преемниках и учениках великого флотоводца, святого праведного Феодора.
