В последней четверти ХV111 века, когда Россия приступила к решительным действиям на юге для утверждения на побережье Черного моря, ключевым пунктом в этой борьбе стал Крым.
11 января 1783 г. для командования "заводимым флотом нашим на Черном и Азовском морях" указом Екатерины II Адмиралтейской коллегии было повелено "тотчас отправить" из Петербурга вице-адмирала Федота Алексеевича Клокачева, а ему явиться к новороссийскому и азовскому генерал-губернатору князю Г.А.Потемкину "для принятия потребных наставлений."
"Мы не преминем, - говорилось в указе, - назначить и прочих флагманов в команду его, а Адмиралтейская коллегия долженствует по требованиям его, вице-адмирала, подавать ему всякое зависящее от нее пособие".
Уже на следующий день последовал высочайший указ о переименовании флота капитанов генерал-майорского ранга Томаса Макензи и Роберта Дугдаля "контр-адмиралами ко флоту нашему, заводимому на Черном и Азовском морях", и немедленной отправке Макензи к месту назначения "в команду нашего вице-адмирала Клокачева."
Получив указания Потемкина и во исполнение его ордера, Клокачев 4 февраля 1783 г. выехал через Таганрог в Керчь "для командования на Черном и Азовском морях флотом."
По повелению Екатерины II и решению Адмиралтейской коллегии от 6 апреля 1783 г. в распоряжение Клокачева были отправлены капитаны 2 ранга Марко Войнович и Паниоти Алексиано.
19 апреля 1783 г. генерал-поручик граф де-Бальмен, извещая Клокачева о том, что "Ахтиарская гавань гренадерским батальоном занята, а завтрашний день полки Копорский и Днепровский пехотные и часть полевой, артиллерии туда же прибудут", сообщал, что в свою очередь и Турция может "к берегам Крымским хотя и малое число судов отправить", а потому необходимо, "чтоб и наши суда около сих берегов начали крейсеровать."
В ответ на это 24 апреля 1783 г. Клокачев уведомил де-Бальмена, что распоряжение о посылке судов в вооруженное крейсерство к берегам Крыма им отдано, и сам он с готовой к выходу в Черное море эскадрой немедленно отправится из Керчи к Ахтиарской гавани.
26 апреля 1783 г., в день выхода в Ахтиар, Клокачев доносил Адмиралтейств-коллегии: "Получа ныне из Таганрога всё для моей эскадры на камланию нужное, из Керченской бухты отправляюсь в повеленное от его светлости князя Григория Александровича Потемкина место."
Об успешном выполнении этой задачи и переводе эскадры из Азовского моря в Черное в секретном рапорте от 6 мая 1783 г. Клокачев доносил, что в "повеленную" ему ордером Потемкина Крымского полуострова в Ахтиарскую гавань "сего майя 2-го числа прибыл благополучно".
"... подобной еще гавани не видал, и в Европе действительно таковой хорошей нет, - писал он генерал-майору П.А.Косливцеву из Ахтиара 7 мая 1783 г. - Вход в сию гавань самый лучший, натура сама разделила бухту на разныя гавани, т.е. на военную и купеческую... Положение ж берегового места хорошее и надежно к здоровью, словом сказать, лучшее нельзя найти к содержанию флота место".
В морской и адмиралтейской командах, состоявших на 17 судах, которые 2 мая пришли в Ахтиар, состояло 1658 человек.
С появлением на Черном море русской эскадры, базирующей на Ахтиар, началось и крейсерство части ее судов у берегов Крыма.
В Ахтиарской гавани, которую в своих первых донесениях из Крыма Клокачев неоднократно характеризовал лучшим "к содержанию флота местом", в будущем, по его оценке, "можно иметь флот до ста линейных судов".
За время непродолжительного пребывания в Ахтиаре Клокачевым были сделаны первоначальные распоряжения по береговому строительству и составлен его "План с описанием", отправленный в Петербург вице-президенту Адмиралтейств-коллегий И.Г.Чернышеву. Но 6 мая 1783 г. он получил приказание Потемкина выехать в Херсон и 8 мая покинул Ахтиар, намереваясь впредь туда "по надобности к эскадре ездить, ежели здесь (т.е. в Херсоне) нужные дела удерживать не будут". Командование эскадрой и руководство береговыми работами он препоручил контр-адмиралу Макензи "с надлежащими наставлениями".
За день до отъезда он, сверх устных распоряжений, снабдил Макензи и письменным ордером за № 235. В нем "для готового навсегда Азовской флотилии содержания к прямой службе" предписывалось построить в Ахтиаре "по обстоятельствам времени" магазины, "ничего
казне не стоящие". Это распоряжение подтверждалось Клокачевым и в дальнейшем.
Так, в его резолюции от 20 сентября 1783 г. говорилось: "на сбережение материалов и провизии на берегу сделать магазины, хотя временные, о которых к нему (Макензи) неоднократно было писано".
До смерти Клокачева, скончавшегося в Херсоне 27 октября 1783 г., когда основные строительные работы года в Ахтиаре были уже завершены, Макензи руководствовался только его распоряжениями. Других указаний он не имел и оказался в затруднительном положении. Последние адресованные им Клокачеву представления вернулись назад "без резолюций".
20 ноября 1783 г. Макензи писал Чернышеву, что, хотя и необходимо ему было "иметь повеление" на многочисленные представления по вопросам предпринятого в Ахтиаре строительства, но он "онаго никогда не имел".
Документы, главным образом письма и донесения Макензи, свидетельствуют о том, что производство этих работ с самого начала вышло за рамки первоначальной задачи, поставленной в майском ордере Клокачева.
Очевидно, что Макензи руководствовался и какими-то его последующими указаниями. Это отвечало существовавшему здесь в то время порядку вещей. Ведь и о строительстве, развернувшемся в тот же период в Херсоне, капитан I ранга И.Т.Овцын, оправдываясь в своих действиях перед Адмиралтейств-коллегией, писал: "повеления об оных строениях были даны мне словесно". В курсе же санкционированного Клокачевым строительства в Ахтиаре были и Г. А. Потемкин, и М.В.Коховский, и другие "знатнейшие особы", осматривавшие здесь в 1783 г. эскадру и строение и "отбывшие в удовольствии".
Расходы по береговому строительству в Ахтиаре в 1783 г. относились главным образом на счет контор Херсонского и Таганрогского портов, а работы выполнялись силами флотских и береговых команд.
О строительстве "заводимого" в "благополучном Ахтиаре" порта было хорошо известно и в Петербурге. Здесь выражали удовлетворение по этому поводу и одобряли созидательную работу на Черном море, осуществлявшуюся силами и средствами этого флота, без истребования ассигнований от казны.
Впоследствии, при выяснении по чьим распоряжениям было начато и осуществлялось в 1783 г. строительство в Ахтиаре, вице-адмирал Я.Ф.Сухотин, назначенный после смерти Клокачева главным командиром флота на Черном море, 15 марта 1784 г. доносил Адмиралтейств- коллегии: "что касается до производимого в Ахтиаре цивильного строения, то оное по ордеру предместника моего покойного вице-адмирала Клокачева майя 7-го и июня 13-го числа 1783 г. велено для поклажи привозимых из Таганрога разных припасов провианта и провизии сделать контр-адмиралу и кавалеру Макензи магазины.., ничего казне не стоящие, так же мастерские и служительские хижинки. А он, господин контр-адмирал и кавалер, завел тамо каменное строение. С чего - я неизвестен". Ранее, 14 февраля, Сухотин потребовал от Макензи строить только то, что в начала мая 1783 г. было указано в ордере Клокачева. Ответа же на свой; вопрос "не имеет ли он на то особливого от кого повеления об оном" он от Макензи пока еще не получил.
По документам РГАВМФ первые сведения о начале берегового строительства в Ахтиаре относятся к маю 1783 г.
Уже 12 мая 1783 г. Макензи доносил Клокачеву об устройстве им "при береге Ахтиарской гавани в удобном и полезном к тому месте" временного лазарета.
Наряду с учреждением лазарета и начатой в мае 1783 г. постройкой пристаней и бань возле мест стоянки судов, а так же небольших домиков (хижин) для офицеров и казарм для команд, строившихся первоначально по типу мазанок, велась подготовка к постройке и, по свидетельству Д.Н.Сенявина, 3 июня 1783 г. состоялась закладка первых каменных сооружений в Ахтиаре - часовни во имя Николая-чудотворца, адмиральского дома с пристанью напротив него и адмиралтейской кузницы. Для каменного строительства в Ахтиаре и "лутчаго показания в кладке для штаб- и обер-офицеров у покоев стен и составления извести по их искусству, и делания в некоторых местах около тех покоев укрепления" было нанято 12 мастеров-греков (старший "албанец" Дмитриев), "сысканных" в Балаклаве и "знающих хорошо строить порядочные здания из тамошнего камня и плитняка". С начала мая по 1 декабря 1783 г. им было выплачено 945 рублей из расчета 11 руб.25 коп. на человека в месяц.
Сообщая, что все каменные постройки были окончены в невероятно короткий срок ("часовня освящена 6 августа, кузница была готова в 3 недели, пристань сделана с небольшим в месяц, а в дом перешел адмирал и дал бал на новоселье 1-го ноября"), эту часть своих воспоминаний о том, что совершалось на его глазах, Сенявин завершил словами: "Вот откуда начало города Севастополь".
2 июля 1783 г., докладывая Чернышеву о сделанном в Ахтиаре за короткий срок, Макензи писал: "Имею честь донесть, что нынече мы упражняимся в Ахтиарской гавани - делаим казармы, магазейны, тако ж уже завел маленькое адмиралтейство." В том же письме он сообщал, что "милости и благосклонности" Клокачева к нему, Макензи, велики, а одобрение Клокачевым его "расположений" (построек) в Ахтиаре вселяет надежду на то, что они будут одобрены и Чернышевым.
Д.Н.Сенявин в своих автобиографических записках свидетельствует, что, помимо прочего, в Ахтиаре в этот же период "сделаны хорошие два тротуара - один от пристани до крыльца дома адмиральского, а другой от дома и до часовни - и обсажены в четыре ряда фруктовыми деревьями. Выстроено 6 красных лавок с жилыми наверху покоями, один изрядной трактир, несколько лавок маркитанских, три капитанские дома, несколько магазейн и шлюпочный сарай в адмиралтействе; все сии строения каменные или дощатые. Бухта Херсонская отделена от карантина. Инженеры и артиллеристы устроили батарею при входе в гавань".
"Где ж назначено Федотом Алексеевичем (Клокачевым) строению быть, то избрано сие место весьма по положению своему пристойное", - писал Макензи Чернышеву 20 ноября 1783 г., подтверждая мнение Клокачева об "удобности Ахтиарской гавани" и донося о построенных к этому времени в Ахтиаре казармах и хижинах.
В его рапорте в Адмиралтейств-коллегию, отправленном в тот же день, говорилось: "Строения для житья штаб- и обер-офицерам светлиц, а нижним чинам казарм и к поклаже материалов, припасов и провианту магазины - некоторые приходят к окончанию, а другие начинаются".
О решении по этому рапорту в протоколе Адмиралтейств-коллегии от 28 декабря 1783 г. записано: "Коллегия ж с своей стороны, не будучи о всем известна в рассуждении минувшего плавания флотилии, паче же о береговом строении в Ахтиаре - почему и с каким расположением оное заводится, ни в какое распоряжение войтить и недостаток в деньгах, не имея на тамошния заведения никаких сумм, и в протчем по требованию ево, Макензия, удовлетворить не может." Рассмотрение и решение этих вопросов на месте предоставлялось Сухотину, что было воспринято Макензи, как положительный ответ на его ходатайства. В связи с этим 3 февраля 1784 г., именуя Ахтиар "здешним портом", он писал Чернышеву: "Неусыпно стараюсь привесть оное место в совершенство и, когда получу полное наставление, уповаю в скором времени заслужить себе похвалу."
В следующем письме от 8 февраля 1784 г., выражая удовлетворение тем, что Адмирал-тейств- коллегия "изволила так скоро сделать" решение по его представлению, он пообещал "немедленно зачать работу" и, по приезде к нему архитектора, "сочинить" план "обо всем", отправив его в Петербург на рассмотрение с подпоручиком Данулой Герцбергом. Здесь же он сообщал Чернышеву, что ждет повеления от Потемкина на предоставление колонистам дома в Ахтиаре и места "фабрику начать", т.к. среди них имеются "рукодельные люди", которые привезли с собою инструмент, купленный "министром нашим" Монцениго для изготовления бархата, шелковых чулок и "протчих разных материй." Однако, обещание Макензи о скором представлении плана не было исполнено им ни в феврале, ни в марте. В связи с этим 28 марта 1784 г. Сухотин писал Чернышеву: "Господин Макензи замучил меня представлениями касательно до береговова строения в Ахтиаре. Но могу ль я дать ему резолюцию о построении всего надобного, когда об том никакого нет положения и какому быть строению плана, а пуще всего и денег на то не определено".
Во время этой переписки Сухотину и Макензи еще не был известен именной указ Екатерины II от 2 февраля 1784 г. об учреждении Таврической области с порученном Потемкину разделить ее на уезды и "назначить" города, а также манифест Екатерины от 22 февраля об открытии "для всех народов, в дружбе с империей нашею пребывающих, в пользу торговли их с верными нашими подданными" Херсона, Феодосии и "одаренного превосходной морской пристанью" города Севастополь, "известного до сего под названием Ахтиара". В манифесте было обещано обнародовать вскоре для этих городов городские установления и жалованные грамоты.
В письмах Макензи Чернышеву наименование Севастополь впервые появляется 9 апреля 1784 г. Последнее его письмо из Ахтиара датировано 18 марта 1784 г.
С началом нового этапа в истории Севастополя вопрос об "узаконении" производимого там строительства еще долго оставался в прежнем нерешенном состоянии. О Севастопольской гавани положения еще никакова нет", - писал 3 июня 1784 г. Сухотин Чернышеву, уведомляя, что приехавший накануне из Севастополя в Херсон Потемкин "изволил сказывать, что он приказал строитца и издержанные ж господином Макензи денги на неположенные расходы обещал возвратить." Сам Макензи об этом посещении Потемкиным Севастополя доносил, что тот произведенные там строения "опробовал и похвалил, но я об них ... донесть ничего не имею, и какое об том месте сделано положение ничего ж не знаю". "Его светлость князь Григорий Александрович при отъезде обещал дать мне полное наставление, но я и поныне не имел счастия получить о том резолюции", - писал Макензи Чернышеву 28 июля 1784 г.
В тщетном ожидании обещанных повелений и денег "Макензи по-прежнему руководствовался лишь указаниями, полученными в 1783 г. от Клокачева, и его ордером № 235.
Командуя Черноморской эскадрой у берегов Крыма, он в течение всего 1784 г. упорно продолжал строительство Севастополя.
Но чрезмерное усердие и предприимчивость контр-адмирала, созидавшего новый российский, город исключительно силами и средствами флота, не были поняты и оценены по достоинству.
Ему пришлось держать ответ не за то, что было им сделано и удостоилось высоких похвал, а за счет чего это делалось.
В 1785 г. Макензи был обвинен в неправильном расходовании казенных средств, привлечен к ответственности и 10 января 1786 г. скоропостижно скончался в Севастополе.
Примечательно, что в наши дни живут и здравствуют прямые потомки героя Чесмы первого российского Черномора вице-адмирала Федота Алексеевича Клокачева и ревностного строителя Севастополя контр-адмирала Фомы Фомича (или Томаса) Макензи
