Щ-317
Подлодка (из-за болезни командира ПЛ ст.лейтенанта А.Г.Андронова в походах кораблем командовал комдив В.А.Егоров) еще днем 29 ноября вышла в район южнее Утё. Ее позиция располагалась крайне неудачно — в стороне от маршрутов, использовавшихся финскими судами. Впрочем, достигнуть успеха все равно вряд ли удалось бы из-за полного игнорирования штабами КБФ и бригады ПЛ требований радиомаскировки. На каждую полученную радиограмму было необходимо передавать квитанцию, в результате чего за первые пять суток лодка выходила в эфир 38 раз, причем 14 из них — только в течение первой ночи. Поэтому боевое патрулирование оказалось не только бесцельным, но и опасным для самого корабля. Из-за сильной качки во время шторма вечером 3 декабря из баков вылился электролит, затем из строя вышел левый главный электромотор. В создавшейся ситуации командование решило вернуть «щуку» в Таллин, куда она и прибыла 5 декабря.
19 декабря, сразу после окончания ремонта лодка вновь вышла в море. На этот раз ее путь лежал в Ботнический залив, на подходы к порту Раума (позиция № 13). Днем 21-го при форсировании пролива Южный Кваркен субмарина в подводном положении три раза садилась на камни, но, к счастью, не пострадала и осталась не замеченной противником. Само же патрулирование прошло безрезультатно. Ни одного судна обнаружить так и не удалось, по всей вероятности, из-за того, что небольшая по размерам позиция находилась на значительном удалении от порта и не перекрывала используемые фарватеры. 3 января «щука» отправилась в обратный путь. Утром 5 января на подходах к Южному Кваркену Егоров обнаружил вражеский конвой и начал выход в атаку, но выскочил на камни, был обнаружен сопровождающими шведскими миноносцами и счел за лучшее отлежаться на грунте. Вечером субмарина форсировала пролив в позиционном положении и 8 января прибыла в Таллин. С середины января из-за сильных холодов и ледостава дальнейшее развертывание подлодок на позициях было прекращено.
Щ-318
В начале войны лодка (капитан-лейтенант Н.Н.Куликов) числилась в оперативном резерве. 28—29 ноября она посылалась в дозор в устье Финского залива, но из-за начала развертывания КБФ для действий против Финляндии ее отозвали в Таллин. Снова Щ-318 вышла в море лишь утром 4 декабря и направилась к проливу Южный Кваркен (позиция № 11). В район патрулирования «щука» прибыла в ночь на 6-е. В течение последующих суток субмарина неоднократно обнаруживала шведские дозорные миноносцы типа «Врангель», которые, как выяснилось позднее, обеспечивали минную постановку вспомогательного крейсера «Дроттнинг Виктория» в западной части пролива. Столкнувшись с противолодочным дозором, который несколько раз, несомненно, обнаруживал подлодку, но не атаковал, Куликов запросил указаний о смене позиции. Командование решило иначе и утром 7-го отозвало «щуку» в Таллин. После объявления шведами о минировании западной части пролива позиция № 11 была закрыта, хотя именно через этот район по кратчайшему расстоянию из Стокгольма в Мянтюлуото и Турку следовали конвои прерывателей блокады. Следующий боевой поход планировался в Ботнический залив к порту Кристина. 20 декабря Щ-318 вышла в море, но буквально сразу же на ней сломался один из главных электромоторов. Командование решило перенаправить подлодку на позицию № 8 южнее Аландских островов. Напуганные действиями «предшественницы» Щ-324 финны стали избегать появляться в этих водах, в результате чего крейсерство успеха не имело. 27-го лодка вернулась в Таллин и до конца войны больше в море не выходила.
Щ-319
Вечером 29 ноября «щука» (капитан-лейтенант Н.С.Агашин) ушла на позицию № 11 в южной части Кваркена. Оказавшись на главной коммуникации, связывавшей Финляндию с остальным миром, Агашин, должно быть, испытал глубокое разочарование: наблюдая ежедневно движение 10—20 пароходов, он не мог атаковать их, поскольку все они шли под нейтральными флагами, нередко в сопровождении кораблей шведского флота. Действовать в этих условиях по призовому праву, как того требовал боевой приказ, командир, естественно, не рискнул. Неизвестно, чем бы разрешилась данная ситуация, если бы не указание Наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова о развертывании подводных лодок в Ботническом заливе. В ночь на 4-е Щ-319 форсировала пролив Южный Кваркен в надводном положении и уже днем заняла позицию у порта Кристина (позиция № 12), став первой подлодкой, проникшей в этот район. К сожалению, воспользоваться результатами скрытного прорыва не удалось — из-за неудачного расположения небольшой по размерам позиции лишь однажды было встречено судно, атаковать которое не удалось из-за невыгодного курсового угла. Днем 12 декабря «щука» совершила обратное форсирование Южного Кваркена — на этот раз в подводном положении из-за присутствия многочисленных дозорных кораблей. Лодка несколько раз ударялась о подводные скалы и, в конце концов, потеряв ориентировку, прошла через шведское минное поле, коснувшись при этом минрепа. 14 декабря субмарина ошвартовалась в Таллине. Не принес успеха и второй поход (23 декабря—11 января), совершенный в район южнее Утё (позиция № 6). Остаток зимы лодка провела в Таллине.
Щ-320
Щ-320 (капитан-лейтенант Т.Г.Мартемьянов) покинула рейд Таллина в числе первых в ночь на 29 ноября. Ее путь лежал в район южнее шведского маяка Ландсорт, где, по расчетам командования КБФ, лодка должна была действовать не только против финских судов, но, в случае вступления Швеции в войну, и против ее кораблей. В дневное время движения судов в районе позиции фактически не происходило, зато ночью осуществлялось довольно интенсивно, зачастую в сопровождении боевых кораблей. Действовать по призовому праву в таких условиях не представлялось возможным, поэтому до конца патрулирования (8 декабря) Мартемьянов ограничивался разведкой. В январе (9—23.1.1940) субмарина выходила на смену Щ-319 в район южнее Утё. Вместо борьбы с противником экипажу «щуки» пришлось противостоять штормам и льду, толстой коркой покрывшему надстройку, орудия и ограждение рубки. Антенны длинноволновой связи оборвались, и когда 20 января наконец-то был получен приказ возвращаться в Таллин, выяснилось, что пробиться через льды в Финский залив невозможно. Доложив обстановку, Мартемьянов получил указание идти в Либаву, куда и прибыл 23 января
Щ-322
Щ-322 (капитан-лейтенант В.А.Полещук) оказалась единственной «щукой», действовавшей в ходе войны в Финском заливе. Вечером 29 ноября подлодка вышла на позицию южнее Хельсинки. Патрулирование осуществлялось только в дневное время, поскольку ночью, опасаясь встречи в момент зарядки с дозорными кораблями, субмарина отходила к эстонскому побережью. Утром 2 декабря приказом командующего КБФ корабль отозвали в базу. Причиной отдачи данного указания стал рейс германского парохода «Донау», перевозившего из Хельсинки в Таллин персонал советского посольства. Как показали дальнейшие события, подобные предосторожности оказались далеко не лишними...
7 декабря Советский Союз объявил о блокаде побережья Финляндии, и на следующий день Щ-322 вновь направилась на подходы к Хельсинки. Как выяснилось впоследствии, сообщенные Полещуку границы блокадной зоны из-за ошибки связистов не соответствовали действительности и включали район его позиции, чего на самом деле не было. На практике это означало, что в районе крейсерства продолжалось плавание нейтральных судов, в то время как командир Щ-322 руководствовался правилами «неограниченной подводной войны». Это не могло не наложить отпечатка на результаты похода. В первую же ночь Полещук попытался атаковать шедший в западном направлении транспорт, но из-за невыгодного курсового угла и обмерзания пушек потерпел неудачу. Вечером 10 декабря ситуация повторилась, но здесь командир проявил настойчивость. Не добившись от судна (как выяснилось впоследствии — германского парохода «Рейнбек», 2804 брт) ответа, «щука» начала преследование, продолжавшееся более часа (Напомним, что в ходе советско-финляндской войны Германия сохраняла нейтралитет, по сути являясь скорее союзником СССР, чем его противником). Подозрение, что обнаруженный пароход принадлежит противнику, усилилось, когда на глазах у подводников преследуемый не ответил на запрос, сделанный с шедшего встречным курсом другого германского транспорта. Видимо, верхняя вахта «Рейнбека» несла службу спустя рукава, что окончательно предопределило трагический финал. С большим трудом нашей лодке удалось обогнать шедшее 11-узловым ходом судно и занять позицию для залпа. Торпеда, выпущенная с дистанции 6—7 кбт, разворотила правый борт парохода, после чего он менее чем через 2 минуты скрылся под водой. Спасшихся не было. Кто стал жертвой Щ-322, выяснилось только спустя неделю, когда эстонские рыбаки обнаружили спасательные шлюпки и тела немецких моряков. Через полтора дня боевой счет «щуки» едва не пополнился похожей «победой». Не добившись от германского транспорта «Хельга Беге» (2181 брт) ответа, Полещук выпустил торпеду, прошедшую мимо цели. Посчитав, что одной торпеды для парохода более чем достаточно, командир решил расстрелять жертву артиллерией, но осуществить это оказалось весьма сложно. Замки орудий замерзли и отпаривать их пришлось принесенным с камбуза кипятком. В итоге «щука» открыла огонь и успела добиться четырех попаданий, прежде чем «немец» застопорил ход. Инцидент был исчерпан, но 15-го командование КБФ предпочло отозвать субмарину в базу.
В период между 27 декабря и 14 января Щ-322 посылалась на позицию № 8 севернее Богшера. Пребывание здесь оказалось безрезультатным. Остаток войны лодка провела в Таллине.
Щ-323
Лодка (ст.лейтенант Ф.И.Иванцов) вышла в море только 7 декабря. Ее путь лежал в район, расположенный южнее острова Утё. Здесь субмарина безуспешно патрулировала до 10 декабря, когда Иванцов решил отойти к острову Хиума, чтобы определиться по маякам. Около 3 часов утра был обнаружен одиночный транспорт, двигавшийся в восточном направлении. Как выяснилось позднее, судно называлось «Кассари» (379 брт), принадлежало Эстонии и возвращалось в Таллин из шведского Сундсвалля. Иванцов решил досмотреть пароход, но на запрос тот не ответил, после чего, якобы, увеличил ход. Субмарина незамедлительно открыла огонь из кормового орудия (носовое покрылось льдом) и в течение полутора часов выпустила 160 снарядов. Изрешеченный транспорт скрылся под водой в 20 милях от южной границы блокадной зоны и в 28 милях севернее мыса Ристна. Во время обстрела один член его команды был убит, два других получили ранения от пулеметного огня, уже когда находились в спасательной шлюпке. Шлюпка пристала к берегу Хиумы, так что название жертвы и подробности потопления вскоре стали известны эстонским газетам и штабу КБФ. Заместитель командующего флотом В.А.Алафузов назвал действия Иванцова «дикими» и «зверскими», что, тем не менее, не воспрепятствовало награждению командира орденом Красной Звезды. Второй поход начался 4 января. Позиция № 7, в пределах которой действовала лодка, была расширена, что позволило осуществлять поиск целей вдоль всего южного и юго-западного побережья Аландских островов. Иванцов обнаружил несколько судов противника за пределами блокадной зоны и лишь однажды ему представился шанс атаковать пароход. К сожалению, выпущенная торпеда прошла мимо цели. 15 января «щука» покинула позицию и на следующий день прибыла в Таллин
Щ-324
Накануне войны «щука» (капитан-лейтенант А.М.Коняев) высылалась в дозор к маяку Дигшер (Финский залив), но 29 ноября ее отозвали в базу. 4 декабря подлодка вышла в район севернее маяка Богшер (позиция № 8). Уже в первую ночь патрулирования Коняеву представился редкостный шанс атаковать субмарину противника. Ею оказалась финская «Ветехинен», вышедшая с якорной стоянки Хусё в район Либавы для охоты на ледокол «Ермак» (4 декабря прошел в Либаву через балтийские проливы, о чем финны получили информацию от шведов). Зная о том, что в районе позиции может оказаться посланная в Ботнический залив С-1, Коняев воздержался от атаки. Надо признать, что в той обстановке это решение оказалось вполне оправданным — спустя сутки через позицию «щуки» прошла Щ-318, которая, прояви Коняев меньше осмотрительности, легко могла бы погибнуть от атаки своих. Впрочем, незадолго до полудня 9 декабря командиру представился еще один шанс добиться успеха. На этот раз возвращавшаяся в базу «Ветехинен» (лодка обнаружила «Ермак», но не смогла выйти в атаку, потеряв цель в тумане) была надежно опознана, но атака не состоялась. Дело в том, что торпедисты Щ-324, привыкшие стрелять на учениях воздухом, в боевой обстановке растерялись и заполнили торпедный аппарат водой не из дифферентовочной цистерны, а из-за борта. Лодка ушла на глубину, а когда вынырнула, цель уже прошла угол упреждения. «Щука» проследила ничего не подозревавшую финскую субмарину до входа в шхерный фарватер, у которого безуспешно продежурила четверо последующих суток. Несколько новых возможностей открыть боевой счет оказалось упущено 17 декабря, в день, когда район Аландских островов был включен советским правительством в зону блокады. Сначала лодка обнаружила один из ледоколов финской ледокольной флотилии, но при попытке сблизиться с ним была замечена. Спустя несколько часов показались два транспорта, двигавшиеся в восточном направлении. На этот раз подготовка к выстрелу прошла без нарушений, но первая же выпущенная торпеда начала описывать циркуляцию, и Коняев счел за благо погрузиться на 15м. Всплыв через 14 минут, командир попытался атаковать второй транспорт, но торпеда прошла за его кормой. На следующий день «щука» вернулась в Таллин.
Сразу после окончания навигационного ремонта, вечером 30 декабря Щ-324 вышла в Аландское море на смену покинувшей район из-за поломки электромотора Щ-318, но уже в пути лодку перенаправили на новую позицию № 10 у северного побережья острова Оланд — как раз там проходила основная водная магистраль между Финляндией и Швецией. Днем 2 января субмарина в подводном положении форсировала пролив Южный Кваркен. В ходе патрулирования Коняев неоднократно обнаруживал вражеские корабли и суда, но, считая их мелкосидящими, каждый раз отказывался от атаки. Удобный случай подвернулся только пополудни 13 января. В этот день командир обнаружил конвой, состоявший из судов «Аннеберг», «Хебе», «Боре I», вспомогательных сторожевых кораблей «Аура II» и «Турсас». Несмотря на то, что дистанция до цели составляла всего 4 кбт, Коняев опоздал с выстрелом, и торпеда прошла между судами. В довершение ко всему, эскорт заметил рубку лодки. Неизвестно, чем бы закончилась последовавшая контратака, если бы глубинная бомба, заряженная в правый кормовой бомбомет «Ауры II» (563 т), не взорвалась при выстреле. От взрыва 135 кг тротила у корабля разворотило корму и он стремительно затонул вместе с командиром лейтенантом Терё и еще 25 моряками, а «щука» отделалась несколькими перегоревшими лампочками. Ни до, ни после нашим подводникам не доводилось одерживать столь курьезной победы. В последующие дни основными врагами «щуки» стали разбушевавшееся море и сильный мороз. Так, 15 января волнение достигло 11 баллов при температуре 18°. Даже несмотря на шторм, море продолжало покрываться ледовым панцирем, который к 18-му числу распространился уже на 11— 16 миль от берега. Утром 19 января лодка получила приказ на возвращение, отданный командованием с очевидным опозданием и поставивший подводников в исключительно трудные условия. С рассветом впереди по курсу наблюдался сплошной лед с небольшими разводьями. Около 9 часов утра Коняев погрузился и начал движение подо льдом. Командир не знал ледовой обстановки, не имел лоции Южного Кваркена и эхолота, позволявшего уточнить счисление по характерным глубинам. Только поразительным везением можно объяснить то, что «щука» не выскочила на мель и не встретилась с финскими минами, стоявшими восточнее маяка Мер-кет. Установив по счислению, что пролив остался позади, Коняев придал лодке небольшую положительную плавучесть и, сломав 10—12-сантиметровый лед, в 18.19 всплыл юго-западнее маяка Гислан. Попытку продолжить движение в надводном положении пришлось оставить через час, после обнаружения впереди по курсу неизвестного корабля.
Субмарина прошла подо льдом еще 10 миль (а в общей сложности — 31,3 мили) и, наконец, в районе маяка Свенска-Бирн вышла на чистую воду. Путь в Таллин был перекрыт толстыми льдами, и вечером 21 января Щ-324 ошвартовалась в Либаве. Ее булевые цистерны, надстройка и барбеты орудий оказались деформированы, антенные стойки — сломанными. Тяжелейший поход закончился победой наших подводников над сложными погодными условиями. 21 апреля 1940 года командир лодки был удостоен звания Героя Советского Союза, а корабль награжден орденом Красного Знамени
