В начале 1941 года подводные силы КБФ были реорганизованы в две боевые бригады, одну учебную и учебный дивизион. Лодки IX серии по-прежнему входили в 1-й БПЛ. Они составляли ее 1-й (С-1, С-3 — С-9; командир — капитан 3 ранга А.В.Трипольский) и 2-й (С-10, С-101, С-102; капитан 3 ранга В.А.Червинский) дивизионы. Весной 1941-го штаб, плавбазы и все исправные лодки бригады перебазировались в Усть-Двинск, однако в Либаве все еще оставались 15 ремонтирующихся ПЛ. С-11 и С-12 к началу войны входили в состав Учебной бригады и базировались на Кронштадт.
Готовность дивизионов «эсок», как, впрочем, и всех подводных сил КБФ к началу войны, к сожалению, оставляла желать лучшего. Причины этому были: всем субмаринам, принявшим участие в советско-финской войне, пришлось встать на ремонт (С-1 и С-3 так и не успели его закончить), а новые С-7 — С-10, С-101 и С-102 пробыли в строю менее года и не успели пройти курс боевой подготовки ПЛ (КПЛ).
В конце 1941 года подводные силы КБФ были реорганизованы в одну бригаду. Остальные «эски» (С-4, С-7, С-9, С-12 и С-13) составили ее 1-й дивизион (капитан 3 ранга Е.Г. Юнаков). Несмотря на непрекращавшиеся артиллерийские и авиационные удары по Ленинграду и Кронштадту лодкам дивизиона удалось избежать серьезных повреждений. Летом 1942 года они весьма активно действовали на Балтике, что стало для врага неприятным сюрпризом. Немецкое командование предприняло контрмеры, создав мощный Нарген-Поркаллаудский рубеж, включавший в себя систему минных полей «Насхорн» и сетевое заграждение «Вальрос». Советские субмарины фактически лишились возможности выхода из Финского залива, а слабость флотской разведки привела к неоправданным потерям кораблей в 1943 году. Действия крупных подводных лодок пришлось временно приостановить.
Лишь 16 сентября 1944 года оставшиеся С-4 и С-13 получили приказ готовиться к походу. К этому времени Финляндия уже вышла из войны и стала нашим союзником. В кратчайшие сроки было достигнуто соглашение о проводке подлодок КБФ финскими прибрежными фарватерами и организации новых баз. После почти двухлетнего перерыва советские субмарины вновь вышли на морские коммуникации.
С-1
К началу войны субмарина (командир— капитан 3 ранга И.Т. Морской) находилась в доке завода «Тосмаре» в Либаве. В первые же часы военных действий С-1 на буксире вывели из дока. С вечера 22 июня на подступах к порту завязались ожесточенные бои. Работы по монтажу механизмов продолжались примерно до 18.00 следующего дня. И тут обстановка резко изменилась. Противник неожиданно прорвался на ближние подступы к базе с восточного направления. Вскоре нашим частям удалось восстановить положение, но паническое известие успело достичь города. Кладовщик минного склада по собственной инициативе взорвал весь запас мин. На морском заводе грохот взрыва приняли за сигнал к затоплению. Соответствующий приказ отдал капитан-лейтенант Ю.М. Афанасьев, руководивший группой ремонтирующихся кораблей командир ЭМ «Ленин».
Подготовка к подрыву субмарины осуществлялась в большой спешке. Ее взорвали в 20.36. Судя по трофейным фотографиям, подрывные заряды не нанесли корпусу лодки значительных разрушений, хотя впоследствии восстанавливать ее немцы не стали.
С-3
Поскольку к вечеру 23 июня лодка могла самостоятельно идти в надводном положении, ее командир — капитан-лейтенант Н.А. Костромичев отказался выполнить приказ о самозатоплении. Взяв на борт часть экипажа взорванной С-1 (в том числе командира и комиссара), С-3 вышла в море. Лодка направлялась в Усть-Двинск, но около 3.30 следующего дня в районе маяка Ужава ее перехватили германские торпедные катера S-35 и S-60. Поскольку выпущенные немцами торпеды прошли мимо, столкновение вылилось в 70-минутный артиллерийский бой. Заходя с разных бортов, скоростные катера поливали лодку огнем из 20-мм пушек и стрелкового оружия. Погибли находившиеся на верхней палубе капитан-лейтенант Н.А.Костромичев и командир С-1 капитан 3 ранга И.Т.Морской. Осмелев, немцы атаковали субмарину ручными гранатами и, наконец, глубинными бомбами, которые сбрасывались прямо по курсу лодки с минимальной установкой глубины. От полученных пробоин С-3 затонула. Немцы подняли из воды 20 подводников, но все они погибли в плену.
С-4
Утром 23 июня лодка (командир — капитан-лейтенант Д.С.Абросимов) вышла из Усть-Двинска для занятия позиции в районе Мемеля (Клайпеда). В отличие от пустынных районов в южной части моря, здесь можно было встретить корабли противника — многочисленные тральщики и сторожевики. Однако, имея указания нападать только на крупные цели, Абросимов дважды отказывался от атаки. Лодка вернулась в Триги 10 июля, затем перешла в Кронштадт для планового ремонта, а в начале августа — в Таллин. 6-го числа вновь вышла на позицию у Мемеля.
На этот раз долго ждать достойной цели не пришлось. Днем 10-го в районе маяка Паппензее (30 миль южнее Либавы) Абросимов обнаружил направлявшийся на юг конвой в составе 1500-тонного вспомогательного судна и нескольких сторожевых катеров. Две торпеды были выпущены в 13.39 с небольшой дистанции (В нашей литературе до сих пор утверждается, что жертвой субмарины стал танкер «Кайя» (3223 брт). Реально же латвийский пароход «Кайя» (244 брт) погиб 2.10.1941 г. на минах у Мемеля. В дальнейшем, в связи с ограниченным объемом настоящего выпуска, мы не будем рассматривать все версии побед наших подводников, опубликованные в отечественных исследованиях, сосредоточив свое внимание лишь на наиболее правдоподобных, полученных на основе сопоставления российских и зарубежных источников). Лодка, мгновенно приобретя положительную плавучесть, вынырнула на поверхность, показав носовую оконечность и ограждение рубки. Поскольку в момент залпа был принят дополнительный балласт, спустя несколько мгновений она устремилась вниз, и на 18-метровой глубине ударилась о грунт. Абросимов принял решение переждать контратаку на дне, что чуть было не стоило С-4 «жизни».
Немцы бомбили лодку на протяжении нескольких часов. От сильных взрывов «эску» било о грунт. Повреждения получили прочный корпус, переборки, шпангоуты, механизмы и приборы. К полуночи охотники израсходовали весь запас глубинных бомб и покинули район. Тем временем Абросимов решил всплыть и принять артиллерийский бой. Однако на месте своего погружения подводники обнаружили лишь два светящихся буя. С огромным трудом 17 августа лодка добралась до Триги.
28 — 29 августа С-4 в составе главных сил КБФ приняла участие в Таллинском переходе, после которого последовал без малого двухмесячный ремонт. Вновь она вышла в море 19 октября на позицию у острова Гогланд и оставалась там до 17 ноября. Увы, прорывающиеся к Ленинграду крупные корабли кригсмарине в этом районе так и не появились. До конца года лодка в море не выходила.
В 1942-м С-4 была включена в состав первого эшелона субмарин, разворачиваемых на коммуникациях противника. Ей отводилась весьма ответственная позиция на подходах к Данцигской бухте. 14 июня она вышла из Кронштадта и спустя три дня начала прорыв. В ночь на 19-е ее обнаружили финские сторожевые катера. Несколько точно сброшенных глубинных бомб вывели из строя часть аккумуляторной батареи и рулевое управление. Нарушилась герметичность баллонов со сжатым воздухом и топливной цистерны № 3. На следующий день прорыв был завершен, но еще четверо суток потребовалось для устранения повреждений.
На позицию «эска» прибыла только 28 июня и в этот же день пыталась атаковать из кормовых аппаратов одиночный транспорт «Фриц Шуп». Но первая торпеда сразу затонула, вторая просто не вышла — из-за заклиненной в результате взрывов глубинных бомб крышки. Потопить пароход артиллерией у берегов рейха Абросимов не решился. Дальнейшее пребывание на позиции (сначала — у Данцигской бухты, а с 14 июля — между Карлскроной и Эландом) никаких результатов не дало. Лишь 24 июля лодка произвела двухторпедный залп по конвою у мыса Пакри (Эстония): первая торпеда не попала, а вторая опять-таки не вышла из торпедного аппарата (не сработал автомат-коробка стрельбы, ни разу не проверявшийся за все время похода). 26 июля С-4 прибыла на Лавенсари, а спустя два дня перешла в Кронштадт.
После мелкого ремонта и докования С-4 решили перевести в Ленинград. В ночь на 15 августа при входе в Морской канал на расстоянии 50 м от правого борта лодки взорвалась неконтактная мина. Выброшенный с мостика взрывной волной погиб командир лодки Д.С.Абросимов. Легкий корпус, устройства и механизмы получили серьезные повреждения. Лодку выбросило на мель, откуда ее вскоре сняли буксиры. Новым С-4 командиром назначили капитана 3 ранга А.А. Бащенко.
Аварийный ремонт субмарины завершился примерно в середине февраля следующего года. Два месяца отводилось для подготовки к выходу в море. Вечером 30 апреля, после зарядки аккумуляторов на С-4 произошел взрыв батареи. Корпус, приборы и механизмы получили значительные повреждения. Потребовался новый ремонт.
Лодка покинула Кронштадт только 4 октября 1944 года, уже с новым командиром — капитан-лейтенантом А.А. Клюшкиным (ранее командовал М-79). На следующий день она перешла к Лавенсари и уже 8-го вышла из Финского залива. Для действий ей был определен район у маяка Штольпемюнде. Утром 12 октября С-4 обнаружила цель— «одиночный 6000-тонный транспорт», в действительности оказавшийся рыболовным траулером «Таунус» (218 брт). Он был потоплен. Чуть позже был замечен второй траулер, но уничтожить его не удалось — крышка одного торпедного аппарата не открылась, а вышедшая из второго торпеда с неконтактным взрывателем взорвалась на безопасном от траулера расстоянии. Через полчаса Клюшкин попытался торпедировать транспорт несколько большего водоизмещения, но тот сумел уклониться. Не зная (траулеры не имели радиостанций), что в районе действует советская субмарина, немцы продолжали посылать одиночные суда. В ночь на 13-е из надводного положения С-4 потопила танкер «Терра» (1533 брт). Затем трое суток Клюшкин крейсерство-вал у навигационного буя, пока не обнаружил очередную цель. Ее преследовали 4,5 часа, почти до входа в Данцигскую бухту. Но когда С-4 заняла позицию для атаки, торпедисты, не дожидаясь команды «Пли», выпустили три торпеды по команде «Товсь». Разумеется, вражеское судно осталось невредимым. Наконец, в ночь на 20 октября был обнаружен очередной «8000-тонный» транспорт, который был потоплен двумя последними торпедами. Хотя германские историки до сих пор отрицают факт гибели транспорта, многие обстоятельства указывают на то, что судно действительно затонуло. Два дня спустя лодка прибыла во временную базу в Ханко и позже перешла в Хельсинки, где прошла послепоходовый осмотр.
24 ноября С-4 отправилась на позицию юго-западнее Виндавы. За первые три недели лодке ни разу ни удалось выйти в атаку, и лишь 14 декабря С-4 дважды неудачно попыталась торпедировать транспорт (возможно, прерыватель минных заграждений «Аммерланд»), входивший в состав конвоя. Хотя Клюшкин донес о повреждении судна, противник не заметил атаки. Тем же вечером лодка получила приказ перейти на позицию севернее Данцигской бухты. На переходе ее пыталась атаковать германская подлодка. По всей видимости, местонахождение «эски» стало известно немцам. До конца месяца С-4 не смогла выйти ни в одну атаку, зато сама еще дважды становилась целью для вражеских «у-ботов».
1 января 1945 года С-4 последний раз вышла в эфир. С позиции она не вернулась. Зарубежные исследователи считают, что в ночь на 4 января «эска» стала жертвой таранного удара и глубинных бомб миноносца Т-3. Однако приемный центр в Кронштадте принял неразборчивую радиограмму, исходившую якобы от С-4 в ночь на 6-е. Загадку частично раскрывает запись, обнаруженная в журнале боевых действий немецкой группы армий «Север» за 6 января. В соответствии с ней, западнее Брюстерорта миноносец Т-33 таранил и потопил советскую субмарину. Вероятнее всего, это была С-4. Ее экипаж состоял из 48 человек.
С-5
24 июня лодка (командир — капитан 3 ранга А.А. Бащенко) вышла из Усть-Двинска на позицию между о. Борнхольм и шведским портом Карлскрона. Как и многие походы других субмарин КБФ в первый месяц войны, крейсерство С-5 закончилось безрезультатно. 10 июля лодка прибыла в Триги, а затем перешла в Кронштадт для проведения текущего ремонта.
6 августа она направилась на позицию в Данцигской бухте. К сожалению, подробной информации об этом походе не сохранилось— Бащенко не успел сдать отчетные документы в штаб бригады до гибели своего корабля. Известно лишь, что за время похода С-5 выполнила торпедную атаку с использованием одной торпеды. По наблюдению командира, она оказалась безрезультатной. Оставив позицию, «эска» взяла курс на Таллин, но на рассвете 20 августа на широте острова Готланд ее атаковал немецкий самолет, по всей вероятности, из состава 125-й морской разведывательной группы (SAGr 125). С-5 пошла на срочное погружение. Первая бомба взорвалась, когда лодка находилась уже на глубине 25 м, вторая — на 37 — 40 м. В результате сильных гидравлических ударов получили повреждения прочный корпус, гирокомпас, главный электромотор. Вышел из строя эхолот. Субмарина достигла устья Финского залива вечером 24 августа и затем прибыла в Таллин.
При переходе в Кронштадт С-5 была включена в состав отряда главных сил. В кильватерной колонне ее место находилось сразу за крейсером «Киров». 28 августа в районе мыса Юминда корабли попали на плотное минное поле. Количество мин, подсекаемых тральщиками, постоянно увеличивалось, что создавало большую угрозу даже в пределах протраленной полосы. В 20.11 мина ударилась о корпус в районе 2-го отсека. От взрыва сдетонировал артиллерийский боезапас, и «эска» с членами экипажа камнем ушла на дно. Подоспевшие катера спасли девять моряков, в том числе командира бригады капитана 1 ранга Н.П. Египко и командира С-5 А.А.Бащенко.
С-6
Утром 23 июня С-6 (командир — капитан-лейтенант В.Ф. Кульбакин) вышла из Усть-Двинска на позицию в Померанской бухте. Несмотря на активный поиск противника обнаружить не удалось. 9 июля лодка прибыла в бухту Кихелькона (северо-западное побережье о. Саарема), откуда ее должны были отконвоировать в Триги. Погода стояла отличная, и Кульбакин разрешил личному составу искупаться. Внезапно в 13.25 лодку атаковал одиночный самолет. Обе сброшенные им бомбы легли на отдалении 100 м, но немецкий пилот совершил еще несколько заходов, обстреляв рубку субмарины из пулеметов. Корпус и механизмы получили незначительные повреждения, однако потери в личном составе оказались серьезными — погибли три и получили ранения семь человек, был тяжело ранен и командир. Отстреливаясь из орудий, С-6 вышла из бухты, а затем легла на грунт.
Вечером «эска» прибыла в Триги, а оттуда направилась в Кронштадт. Новым командиром С-6 стал капитан-лейтенант Н.Н. Кулыгин, ранее командовавший «малюткой» VI серии. В начале августа субмарина перешла в Таллин и 6-го отправилась на позицию между островом Борнхольм и портом Карлскрона. В устье Финского залива подлодка должна была вернуться 24 августа, но этого не произошло. Не ответила она и ни на один из вызовов по радио... В последнем походе на борту С-6 находилось 49 человек.
С-7
Лодка С-7 (командир — капитан-лейтенант С.П. Лисин) вышла в море для несения дозора на западных подступах к Ирбенскому проливу еще 19 июня 1941 года. В ночь на 22-е ей не удалось обнаружить отряд вражеских торпедных катеров, выставлявших магнитные мины; встреча с ним состоялась спустя две ночи. Использовав советские опознавательные сигналы, «шнелльботы» S-35 и S-60 сблизились с «эской» и внезапно атаковали ее торпедами, но промахнулись, а затем — артиллерией и глубинными бомбами. Легкий корпус лодки получил множество мелких пробоин, а после взрыва бомб в 7-м отсеке начался пожар, который, к счастью, был быстро потушен. С рассветом С-7 направилась для устранения повреждений в Виндаву.
В свой первый поход на коммуникации (занятый противником район между Виндавой и Либавой) «эска» вышла вечером 3 июля. Он окончился безрезультатно. 19 июля С-7 получила приказ оставить позицию и вернуться в Триги. Вслед за этим лодка перешла в Таллин, а в конце месяца — в Ленинград.
Причиной столь стремительного перехода стало указание Наркома ВМФ о переводе части подлодок на Северный морской театр. С-7 не хватило буквально нескольких дней, чтобы выполнить приказ — 31 августа немцы вышли к Неве, что сделало переход невозможным. Тогда в штабе бригады возник план прорыва на Север через Балтийские проливы, но командование вскоре осознало всю нереальность этого замысла.
С 30 сентября по 21 октября лодка находилась на позиции ожидания между Лавенсари и Гогландом. После короткого пребывания в Кронштадте она вышла в Нарвскую бухту, где провела семь стрельб по береговым целям, выпустив в общей сложности 272 100-мм и 184 45-мм снаряда (В своей работе «Боевое использование артиллерии КБФ», опубликованной в 1947 году, известный специалист капитан 1 ранга А.А. Сагоян написал по этому поводу: «Незнание своего точного места (плавание по счислению), ошибки гирокомпаса, грубая точность наводки, рыскание и качка подводной лодки на волне создавали большие ошибки, и стрельба вследствие этого была неточной». Эти же слова можно отнести и ко всем другим стрельбам ПЛ по берегу в годы Великой Отечественной войны). 16 ноября лодка вернулась в Кронштадт и первую военную зиму провела в Ленинграде.
Кампания 1942 года оказалась для С-7 наиболее результативной. 2 июля она вышла из Кронштадта и спустя три дня покинула Лавенсари. Лисину удалось быстро и скрытно форсировать Финский залив благодаря рискованному маневру — ночному переходу через минное поле «Юминда» в надводном положении. Уже вечером 7-го «эска» вышла из залива и направилась к Норчёпингской бухте. Необходимо отметить, что отведенная С-7 позиция захватывала и территориальные воды Швеции, а в боевом приказе значилось: «Уничтожать все транспорты и неприятельские военные корабли, за Исключением военных кораблей шведского флота, атаки которых запрещаются». Такое указание объясняется использованием немцами шведских территориальных вод для перевозки стратегически важной железной руды.
Кстати, первым нарушили нейтралитет шведы — утром 9 июля их патрульный самолет безуспешно атаковал заряжавшую аккумуляторы С-7. В тот же день Лисин в отместку выпустил две торпеды в шведский пароход «Норег», но тот сумел уклониться. Вечером подлодка напала на одиночный транспорт. При выстреле торпеду зажало в аппарате, и второй залп пришлось делать уже из надводного положения. Погибший пароход «Маргарета» : 1272 брт) совершал рейс из Германии в Швецию с грузом угля. Утром 11 июля атаке подвергся очередной конвой. На этот раз торпеда поразила направлявшийся в рейх рудовоз «Лулео» (5611 брт) (Оба потопленных С-7 шведских судна, вопреки утверждениям МИД Швеции, были торпедированы в 8 милях от суши, то есть за пределами 6-мильной зоны территориальных вод). Судно быстро затонуло, а шведские сторожевики «Снаппханен» и «Ягарен» сбросили на С-7 26 глубинных бомб, не причинивших ей никаких повреждений.
14 июля Лисин дважды стрелял торпедами по транспортам, но оба раза промахнулся. К тому моменту на лодке оставались торпеды лишь в кормовых аппаратах. Но раньше, чем командиру довелось ими воспользоваться, в ночь на 18-е было получено приказание перейти для действий в районе Виндавы — командование ВМФ пыталось избежать дальнейшего развития политического скандала.
На новой позиции в первый раз субмарина попыталась выйти в атаку 24 июля, однако из-за удара о грунт не смогла завершить ее. Утром 27-го Лисин выпустил две торпеды по одиночному пароходу, но те прошли мимо. Командир приказал всплыть и уничтожить судно артиллерией. Увы, после второго выстрела замок «стомиллиметровки» заклинил лопнувший и сместившийся лейнер. Тем временем вражеский транспорт—пароход «Эллен Ларсен» (1938 брт) — поспешил выброситься на мель. Добить его помешал появившийся на горизонте тральщик. К сожалению, в последующие дни Лисин не предпринял попытки еще раз атаковать поврежденное судно, что позволило немцам восстановить его. 30 июля двумя торпедами был потоплен транспорт «Кате» (1599 брт), шедший в составе неохраняемого конвоя.
К утру 5 августа, после четырехдневного поиска у западного побережья Моонзундских островов, «эска» вернулась к маяку Ужава. Спустя несколько часов Лисин обнаружил одиночный транспорт — финский пароход «Похьянлахти» (682 брт), шедший с грузом картофеля из Риги в Мянтилуото. Командир выпустил последнюю торпеду, но она изменила траекторию и прошла мимо. В распоряжении командира оставалось лишь 45-мм орудие. После первых же выстрелов судно остановилось и спустило шлюпки. Поскольку оно долго не хотело тонуть (С-7 пришлось израсходовать 380 45-мм снарядов!), обстрел продолжали в течение часа. 9 августа практически безоружная субмарина получила разрешение возвращаться в базу. Переход был совершен в рекордно короткие сроки. Уже вечером 11-го лодка всплыла в 2 милях от Лавенсари и на следующий день оказалась в Кронштадте. Этот поход С-7 по праву может считаться самым удачным крейсерством советской подлодки за всю Великую Отечественную войну: лодка потопила четыре и повредила одно судно. (Правда, два из погибших транспортов формально принадлежали нейтральной стране).
Два месяца ушли на послепоходовый ремонт, подготовку и пополнение запасов. Утром 19 октября 1942 года С-7 покинула Лавенсари, через двое суток от нее было получено донесение об окончании прорыва. Но очередного сообщения о занятии позиции в Ботническом заливе в штаб не поступило — вечером того же дня «эску» потопила финская субмарина «Весихииси». Последняя находилась в районе специально с целью перехвата наших подлодок и первой обнаружила всплывшую для зарядки С-7. В 20.41 «финка» выпустила торпеду. Как выяснилось, командир «Весихииси» капитан-лейтенант Айтолла неверно оценил дистанцию (в 2000 м вместо 3000 м), но торпеда все же попала в «эску» в районе VII кормового отсека. Хотя детонации боезапаса не произошло, открытые на время зарядки переборочные двери предрешили исход атаки — лодка стремительно ушла под воду. 44 члена экипажа погибли. Спаслась только верхняя вахта, кроме штурмана. В числе четырех поднятых на борт «Весихииси» подводников был и С.П. Лисин. О присвоении ему звания Героя Советского Союза он узнал, уже находясь, в плену. После выхода Финляндии из войны Лисин вернулся на службу в ВМФ. В 1970 году он вышел в отставку. Умер подводник в 1993-м, не дожив пяти лет до дня, когда на дне Балтики была найдена его субмарина.
С-8
25 июня С-8 (командир — капитан 3 ранга М.С. Бойко), к началу войны находившаяся в Риге, вышла на позицию в район Либавы. На следующий день на лодке была выявлена мелкая неисправность, и командир принял решение возвращаться. За это Бойко обвинили в трусости и передали суду военного трибунала. 15 июля С-8 вышла на позицию перед западным входом в Ирбенский пролив. Поскольку за несколько дней до похода командиром лодки назначили ст. лейтенанта И.Я.Брауна (ранее командовал устаревшей L-55), в крейсерство вместе с ним отправился комдив Трипольский. В этот раз лодке ни разу не удалось занять позицию для торпедной атаки, хотя возможностей было, как минимум, три. 6 августа С-8 прибыла в Таллин, затем перешла в Кронштадт. Начавшуюся подготовку к перебазированию на Север пришлось прервать, и лодка осталась на Балтике.
В ночь на 12 октября 1941 года отряд, куда кроме С-8 входили Щ-322, Щ-323, два базовых тральщика и 4 сторожевых катера, в районе Гогланда попал на минное поле. Строй нарушился, и от меридиана острова Кери субмарины пошли самостоятельно. Щ-323 посчастливилось выйти в Балтику и вернуться, а Щ-322 и С-8 — нет. Так как подлодка не доложила о форсировании Финского залива, логично предположить, что она погибла на минном заграждении «Юминда», которое преодолевалось в надводном положении. До недавнего времени эта версия сомнений не вызывала. Однако летом 1999 года в 10 милях юго-восточнее маяка Несбю (южная оконечность о. Эланд) на дне была найдена затонувшая советская подлодка. Обследование позволило установить ее тактический номер — С-8. Другие подробности пока неизвестны, но открытые рубочные люки говорят о том, что корабль погиб, находясь в надводном положении. Поскольку место находки (56°10,7'N/16°39,8'О) практически точно повторяет координаты северной оконечности германского минного заграждения «Вартбург», выставленного в этом районе еще 20 — 21 июня 1941 года, можно предположить, что именно оно и стало причиной гибели С-8. Однако здесь есть несколько «но». Во-первых, плановой позицией С-8 должен был стать район Борнхольма, кратчайший путь к которому лежал в стороне от Эланда (фактически С-8 обнаружена на позиции не вернувшейся из августовского похода С-6). Во-вторых, минные интервалы у трех линий заграждения «Вартбург» колебались от 307 до 464 м, и вероятность подрыва при однократном их пересечении была весьма не велика. В-третьих, лодка не сообщила о выходе в открытую часть моря, что ей строго предписывалось. Возможно, часть ответов на эти вопросы мы получим уже в ближайшее время, и судьба субмарины, а также 48 членов ее экипажа, перестанет быть загадкой.
С-9
Еще в конце мая 1941 года, в одном из первых выходов на боевую подготовку лодка (командир — капитан-лейтенант С.А. Рогачевский) случайно ударилась носовой частью о грунт и получила пробоину в балластной цистерне. Для устранения повреждения она осталась в Либаве, но уже вечером 22 июня направилась в Усть-Двинск, а оттуда — в Рохукюлу. В свой первый боевой поход (3.7 — 22.7.1941) на позицию к маяку Штольпе «эска» ушла, будучи в частично неисправном состоянии, и никаких результатов не добилась. Ее возвращение оказалось достаточно драматичным. 20 июля в 16.20 на входе в Соэла-Вяйн лодку атаковала германская субмарина U-140. Лишь чудом С-9 избежала гибели — первая торпеда была выпущена неточно, от второй в последний момент удалось уклониться (На следующий день U-140 в том же месте потопила выходившую М-94). В тот же день стоянку в Триги атаковало звено германских бомбардировщиков. Две 250-кг бомбы взорвались за кормой «эски» на расстоянии 20 — 30 м. Топливные цистерны получили пробоины, вышли из строя гирокомпас, фрикционная муфта, лопнуло несколько аккумуляторных баков. 22 июля С-9 прибыла в Таллин, а затем перешла в Кронштадт, где в течение августа — сентября на ней провели ремонт. С 29 сентября до середины октября лодка занимала позицию ожидания у Лавенсари.
Вновь субмарина покинула Кронштадт 31 октября. До 8 ноября она должна была находиться западнее полуострова Ханко, прикрывая эвакуацию его защитников. Корабли противника так и не были обнаружены. 7 ноября подлодка едва не погибла. В результате ошибки командира субмарина всплыла кормой к штормовой волне. Как только отдраили рубочный люк, а верхняя вахта и Рогачевский поднялись на мостик, очередная волна накрыла рубку и смыла за борт находившихся на ней людей. Масса воды, влившаяся внутрь, мгновенно придала «эске» отрицательную плавучесть. Когда рубка погрузилась, внутрь корпуса обрушился водяной столб диаметром 90 см. К счастью, в этот момент люк все же задраили, но субмарину уже увлекло на дно. После удара о грунт на глубине 56 м лодка начала столь же стремительно всплывать. Через десять минут С-9 поднялась на поверхность, однако обнаружить смытых волной моряков не удалось. Продолжать боевой поход без командира корабль не мог (в командование вступил помощник командира ст. лейтенант Н.В. Дьяков), и 13 ноября С-9 вернулась в Кронштадт. Первую военную зиму она провела в Ленинграде.
С января 1942 года командиром лодки стал капитан-лейтенант А.И. Мыльников (ранее командовал М-97). С-9 прошла средний ремонт и к началу августа была готова к дальнему походу. Однако субмарину продолжали преследовать неудачи. 13 августа, после прибытия на Лавенсари выявилась неисправность гирокомпаса. Не успели его отремонтировать, как 19-го лодка случайно попала в нашу противолодочную сеть. Рядом с дизельным отсеком взорвался подрывной патрон, что вызвало повреждение ряда приборов и механизмов. Пришлось возвращаться в Кронштадт.
Вновь в боевой поход С-9 вышла 15 сентября. Четыре дня спустя, всплыв ночью для зарядки аккумуляторных батарей, Мыльников обнаружил два финских сторожевых катера. «Оригинальное» решение таранить один из них чуть не привело к трагедии. К счастью, сброшенные в ответ глубинные бомбы повреждений не нанесли. В Ботническом зализе, куда С-9 прибыла 23 сентября, лодку продолжали преследовать неудачи. 27 сентября во время атаки конвоя выпущенная почти в упор торпеда попала в моторный танкер «Миттельмеер» (6370 брт), но сама «эска» угодила под таранный удар судна, шедшего вторым в колонне. Правда, лодка уже набирала глубину, и дело ограничилось сорванными антеннами, пилой сетепрорезателя и верхним «мечом» ЗПС. Обнаружив спустя час на поверхности моря поврежденный танкер, Мыльников счел его обреченным на гибель и удалился. Однако «Миттельмеер» благополучно добрался до порта назначения. На следующий день субмарина перешла в южную часть позиции и вечером обнаружила одиночное судно — немецкий пароход «Хёрнум» (1468 брт). Первая торпеда прошла мимо. Лодка всплыла и ввела в дело 100-мм орудие. После первых же выстрелов судно остановилось, но и тогда командир не сумел достичь торпедного попадания. Выпустив 17 снарядов и увидев, что шесть из них поразили «Хёрнум», Мыльников посчитал дело сделанным и ушел. Увы, пароход получил лишь незначительные повреждения и вскоре был отремонтирован (В отечественной литературе существует путаница относительно названий судов, пострадавших от действий С-9 и С-13 в Ботническом заливе. Так, например, в «Боевой летописи Военно-морского флота 1941 — 1942 гг.» сказано, что в результате первой атаки С-9 был потоплен транспорт «Анна В», второй — танкер «Миттельмеер», а повреждение «Хёрнума» относится к действиям Щ-308, не вернувшейся с позиции в районе о. Утё).
Утром 30 сентября произошло очередное ЧП. При погружении через незакрывшийся рубочный люк стала поступать вода, и лодка провалилась на глубину. Продутие цистерны быстрого погружения не помогло, среднюю группу главного балласта не удалось осушить из-за неисправности клапана. «Эска» достигла грунта на глубине 44 м. Центральный пост оказался полностью затопленным, и лишь небольшая воздушная подушка позволила выжить находившимся там людям. Ситуацию спас командир БЧ-5 инженер-капитан 3 ранга Г.А. Сафонов, сумевший организовать продувку кормовой группы цистерн из концевых отсеков. Через 34 минуты С-9 всплыла. Оказалось, что крышке люка мешал антенный стопор, сорванный со своего места таранным ударом. Все оборудование центрального поста вышло из строя. Отказали гирокомпас, эхолот, лаг, мотор одного из перископов. Кроме того, фактически оказались уничтожены все документы, включая навигационные карты.
С 4 октября лодка возобновила крейсерство, но выйти в атаку ей больше не удалось. Вскоре начался продолжительный шторм, а 15-го перестал действовать последний перископ. Можно назвать чудом, что обратный путь субмарины, лишившейся практически всех навигационных средств, прошел благополучно. Подводникам, несомненно, повезло, поскольку после войны выяснилось, что в ходе двух прорывов они пересекли 74 линии минных заграждений! 25 октября субмарина прибыла к Лавенсари, а затем ушла в Ленинград для ремонта.
В свой последний поход С-9 вышла вечером 30 июля 1943 года. Радиопередачи позволяют частично восстановить ее маршрут. 7 — 8 августа субмарина достигла вражеского противолодочного рубежа, обследовала сети и сообщила, что форсировать их невозможно: ни налеты авиации, ни торпедный выстрел с самой субмарины не нанесли заграждению видимых повреждений. Начался отход в базу. 10-го подлодка зарядилась у банки Калбодагрунд, а в ночь на 12-е —в 10 милях северо-западнее острова Вайндло было передано последнее донесение.
4 сентября к острову Сескар прибило труп старшины 2-й статьи К.Т. Дикого — одного из 40 без вести пропавших подводников. Стало ясно, что С-9 погибла — скорее всего, на немецкой донной мине, выставленной между банками Неугрунд и Намси или у самого Лавенсари. Субмаринам предписывалось совершать переходы в подводном положении, прижимаясь к грунту. Но проведенные позже опыты показали, что после размагничивания остаточное поле «эски» вызывало срабатывание индукционного взрывателя на расстоянии 11 — 15 м. Для лодок типа «Щ» и «М» этот же показатель находился в пределах 6 — 8 м.
С-10
Утром 23 июня 1941 года лодка (командир — капитан 3 ранга Б.К. Бакунин) вышла из Усть-Двинска на позицию в Данцигской бухте. «Эска» должна была прибыть в район патрулирования утром 25-го и действовать там на протяжении двух недель. Однако в ночь на 28-е с нее поступило сообщение: «Ухожу от погони. В 5.00 буду в Либаве». Поскольку порт к тому времени уже был занят немцами, С-10 получила приказ прибыть в Усть-Двинск. Неизвестно, приняла ли лодка это указание, но спустя несколько часов в штаб бригады пришло донесение без позывных, по характеру работы ключом соответствовавшее почерку радиста С-10:
«Терплю бедствие, нуждаюсь в помощи». На этом связь прекратилась.
Долгое время считалось, что подлодку потопили торпедные катера противника. Зная о потере С-10, германские исследователи сделали предположение, что «эску» рано утром 27 июня в Ирбенском проливе потопили «шнелльботы» S-59 и S-60 (катера атаковали цель, весьма напоминавшую ПЛ). Хотя совершенно очевидно, что по месту и времени гибели С-10 данная версия никак не соотносится с этой «победой». Скорее всего, С-10 подорвалась на немецком оборонительном заграждении у Пиллау во время зарядки вечером 27 июня. Получив серьезные повреждения и обнаружив дозорные корабли противника, Бакунин, видимо, решил уйти от погони на полной скорости в надводном положении. Исчерпав незначительный запас плавучести, субмарина затонула. Большое расстояние до суши стало причиной гибели экипажа (40 человек). Правильна ли эта догадка, может показать только водолазное обследование С-10, которая и по сей день лежит на дне где-то между Пиллау и Либавой.
С-11
Сведя к минимуму программу испытаний лодки (командир — капитан-лейтенант A.M. Середа), командование КБФ уже 30 июня 1941 года включило ее в строй. 13 июля субмарина вышла на позицию к Мемелю (на борту находился командир 13-го ДПЛ капитан 3 ранга И.Н. Тузов). Крейсерство С-11 продолжалось две недели и не принесло результатов (Нельзя обойти молчанием «потопление» лодкой у Паланги 19 июля «сетепрорезателя № 11», которое до нынешнего времени числится большинством наших историков за первый успех балтийских подводников в Великой Отечественной войне. Во-первых, реально этот корабль, конечно же, был не «сетепрорезатель», а «прерыватель минных заграждений» (Speerbrecher), во-вторых, он получил не торпедное попадание, а лишь наблюдал след торпеды (что могло и померещиться), и, в-третьих, что самое важное, спасшиеся члены экипажа С-11 в один голос утверждали, что за весь поход лодка ни разу не выходила в торпедную атаку, что и было зафиксировано в отчетных документах БПЛ КБФ за 1941 г. Версия же о потоплении «сетепрорезателя», который временами «переименовывался» в военный транспорт КГ-11 (судно с таким названием немцы потеряли на Средиземном море в 1943 г.), появилась только в начале 60-х годов в результате неверного перевода статьи из журнала «Марине Рундшау»). Днем 2 августа она встретилась с кораблями эскорта, которые должны были привести ее в бухту Триги. Около 18.00 в устье Соэла-Вяйна под корпусом «эски» прогрохотал взрыв донной мины. Она мгновенно скрылась под водой. С поверхности воды подобрали лишь тело мертвого комдива, тяжело раненных командира лодки и механика, которые, не приходя в сознание, скончались на палубе сторожевого катера. И все-таки три человека из экипажа подлодки сумели выжить. Спустя шесть часов после подрыва матросы Н.А. Никишин, В.В. Зиновьев и А.В. Мазнин, оказавшиеся в 7-м отсеке, покинули лодку через кормовой торпедный аппарат. Тела остальных 44 членов экипажа были захоронены в Риге в 1955 году, после подъема остова С-11.
С-12
С-12 (командир —капитан-лейтенант В.А. Тураев) вступила в строй ровно на месяц позже С-11, поэтому летом 1941 года в походах не участвовала. В сентябре — октябре она находилась в Кронштадте, а затем перешла в Ленинград, где провела первую военную зиму. Летние месяцы 1942-го ушли на сдачу зачетов КПЛ, и лишь 19 сентября лодка смогла выйти в море. Вечером следующего дня, не удержавшись на заданной глубине, С-12 всплыла до 5 м и была атакована финским самолетом — трофейным бомбардировщиком СБ.
Хотя сброшенные бомбы были установлены на большую глубину, гидродинамические удары от их взрывов нанесли лодке значительное повреждения. Во время ночной зарядки из-за вылившегося электролита начался пожар, заставивший отключить всю носовую группу батарей. Через день движение было возобновлено, но тут «эска» попала в сигнальную сеть. Ее обнаружила пара финских катеров, к которым вскоре присоединились еще два катера и четыре СБ. Преследование продолжалось до наступления темноты. На С-12 обрушилось не менее 32 бомб, причинивших новые повреждения. С трудом оторвавшись от погони, в ночь на 26 сентября лодка вышла из залива и спустя два дня прибыла на позицию между Виндавой и Мемелем.
Первые обнаруженные цели — транспорты конвоя и учебный броненосец «Шлезиен» — были упущены (в частности, из-за неисправности крышек кормовых торпедных аппаратов).
8 ночь на 5 октября «эска» выпустила две торпеды в транспорт, с которым ей удалось незаметно сблизиться на дистанцию 2 — 3 кбт, но из-за ошибки торпедиста вражеское судно осталось невредимым. На следующую ночь удалось обнаружить еще один небольшой одиночно идущий транспорт (скорее всего, рыболовный траулер). Первая торпеда была наведена неверно и прошла перед носом цели. Капитан судна заметил нашу подлодку и приказал экипажу пересесть в спасательную шлюпку. С-12 выпустила вторую торпеду, но та сразу затонула. «Эска» развернулась кормой и выстрелила в третий раз. След торпеды прошел под мостиком, однако взрыва не последовало. Вновь развернувшись, Тураев атаковал из носового аппарата — опять безрезультатно! Пришлось открыть огонь из 100-мм пушки — два первых выстрела дали осечки. И тут на горизонте возникли силуэты сторожевиков. Командиру С-12 пришлось уйти ни с чем.
Дальнейшую «охоту» прервал недельный шторм и ремонт моторов обоих перископов. Вновь лодка оказалась готова к действиям лишь 21 октября. Тем же вечером возле маяка Акменрагс был обнаружен охраняемый конвой в составе трех крупных пароходов. Прицельно выпустив две торпеды, Тураев добился попадания в войсковой транспорт «Сабине Ховальд» (5956 брт). Судно получило тяжелые повреждения, но осталось на плаву. С аналогичным результатом закончилась атака 27 октября: торпеда попала в транспорт «Мальгаш» (6903 брт), который через пять часов буксировки сел на грунт у входа в аванпорт Либавы. (Спустя пару месяцев немцы подняли его и отремонтировали.) С-12 подверглась ожесточенному (44 бомбы), но безрезультатному преследованию.
9 ноября на С-12 закончились запасы продовольствия, экипаж вскрыл НЗ, а лодка легла на обратный курс. Спустя двое суток началось форсирование Финского залива, чуть было не закончившееся трагически: с интервалом в час «эска» подорвалась на двух минах. К счастью, она задела не за сами мины, а лишь за нижние части 25-метровых противотральных трубок КА, и взрывы прогремели в 20 с лишним метрах над кораблем. Появилась течь в прочном корпусе, вышел из строя гирокомпас, но лодке удалось добраться до базы. 19 ноября она прибыла в Кронштадт.
62-дневный поход С-12 стал самым продолжительным крейсерством советской субмарины за всю Великую Отечественную войну. За 1190 ходовых часов лодка прошла 4960 миль, в том числе 1774 под водой. Позже выяснилось, что за 11 суток движения через Финский залив С-12 пересекла линии минных заграждений ровно 70 раз!
Несмотря на серьезные повреждения С-12— единственная из всех «эсок»— была оставлена на зимовку в Кронштадте, поскольку в 1943 году именно ее планировалось послать в море в числе первых. 25 мая 1943 года она прибыла на Лавенсари, но поход отменили, и лодка вернулась в Кронштадт. Вновь она вышла в море вместе с С-9 26 июля. Буквально за пять дней до этого Тураев был снят с должности и отправлен с понижением на Северный флот (впрочем, покомандовать «эской» ему еще пришлось). Новым командиром стал капитан 3 ранга А.А. Бащенко. Вечером 30-го С-12 покинула Лавенсари и утром 1 августа доложила о зарядке у острова Кэри. Далее ее путь лежал к глубоководному проходу у Найссара, который немцы перекрыли линией донных мин. Больше ни от лодки, ни от 46 членов ее экипажа известий не поступало.
С-13
С-13 (командир — ст. лейтенант П.П. Маланченко), построенная на заводе -Красное Сормово», 11 июня 1941 года начала переход на Балтику по Мариинской водной системе, ,25-го она прибыла в Ленинград, в течение июля прошла ходовые испытания, а в следующем месяце сдала основные зачеты КПЛ. Официально в состав флота С-13 включили 30 августа, но до конца года подлодка с неопытным экипажем к боевым действиям не привлекалась.
С-13 стала второй и последней «эской» КБФ, имевшей на своем счету потопленные суда в кампанию 1942 года. Она покинула Лавенсари утром 5 сентября и на следующий день достигла маяка Хельсинки. При подъеме перископа субмарину обнаружил финский сторожевой катер, но сброшенные им глубинные бомбы не причинили ей повреждений. Вечером 8-го лодка взяла курс на северо-запад для поиска судов противника в Ботническом заливе. В этот район в 1942 году наши подводные корабли еще не проникали. 11 сентября при форсировании Южного Кваркена С-13 «провалилась» на 100-метровую глубину, но корпус лодки выдержал. Тем же вечером она обнаружила первую цель, классифицированную как «10 000-тонный транспорт». Пароход шел с включенными огнями, без охранения. Первая выпущенная торпеда прошла мимо, и командир приказал открыть артиллерийский огонь. После 13-го выстрела из 100-милиметровки судно застопорило ход. Тогда Маланченко выстрелил второй торпедой — на сей раз успешно. Так погиб финский транспорт «Гера» (1379 брт). Не успели дать радио о первом боевом успехе, как на ночном горизонте обнаружилось новое судно — «Юсси X» (2325 брт). После попадания двух торпед оно затонуло. Продолжением удачного дебюта стала атака голландского судна «Анна В» (290 брт) вечером 17 сентября. Ни одна из трех торпед цели не достигла (скорее всего, они проходили под килем), и исход схватки решила артиллерия. Выгоревший «голландец» пристал к берегу и был обнаружен финнами лишь спустя шесть дней.
Дальнейшее пребывание на позиции не дало результатов. В ночь на 4 октября Маланченко предпринял попытку напасть на конвой из надводного положения, но обе торпеды прошли мимо. При возвращении, 15 октября, лодку атаковали финские сторожевые катера. «Эска» успела погрузиться, однако точно сброшенная серия бомб вывела из строя эхолот, гирокомпас; заклинило вертикальный руль в положении «лево на борт». Через выбитый штуцер глубиномера начала поступать забортная вода. Субмарина упала на грунт на 60-метровой глубине. За несколько часов удалось устранить течь и перевести поврежденный руль в нейтральное положение. Оставшиеся 102 мили С-13 прошла, управляясь электромоторами. В Кронштадт она прибыла лишь 19 октября. Действия экипажа получили со стороны командования КБФ двойственную оценку. С одной стороны, 43 человека получили правительственные награды — ордена Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды, с другой — лодке не удалось результативно атаковать ни одно охраняемое судно, а из девяти выпущенных торпед семь ушли в «молоко». Весной 1943 года Маланченко сменил капитан 3 ранга А.И. Маринеско (ранее командовал М-96), а комдива Юнакова — капитан 2 ранга А.Е. Орел.
С-13 закончила ремонт и докование 24 мая 1943 года, но в море в этом году она так и не вышла. 6 ноября лодка встала на зимний ремонт. Весной 44-го на ней был установлен гидролокатор «Асдик-129».
1 октября 1944 года лодка покинула Кронштадт и уже утром 8-го заняла позицию севернее полуострова Хель. На следующий день был обнаружен одиночный «5000-тонный транспорт» (в действительности — траулер «Зигфрид», 563 брт). Сблизившись с ним, Маринеско произвел трехторпедный залп и промахнулся. Спустя две минуты последняя торпеда, имевшаяся в носовых аппаратах, также прошла мимо цели. Атака была продолжена артиллерией. Выпустив 39 100-мм и 15 45-мм снарядов и насчитав в общей сложности 11 попаданий, Маринеско счел судно потопленным. Серьезно поврежденный траулер потерял ход и накренился, но не затонул, а был отбуксирован немцами в базу.
Через девять дней поступило указание занять позицию у Виндавы. На новом месте противника найти не удалось, и 11 ноября С-13 ошвартовалась у причалов Ханко. В начале следующего месяца она прошла докование в Хельсинки.
В свой третий боевой поход С-13 отправилась 11 января 1945 года и находилась на позиции между маяком Риксхёфт и Кольбергом с вечера 13-го. К этому времени противнику удалось развернуть на Балтике крупные противолодочные силы, и несколько дней субмарину преследовала группа охотников. 16 января «эска» пыталась выйти на обнаруженный авиаразведкой конвой, но этому помешал 8-балльный шторм. В последующие дни Маринеско несколько раз обнаруживал и преследовал конвои, и лишь противодействие кораблей охранения не позволило осуществить атаку. Наконец, 30 января произошла встреча с крупным лайнером. Им оказался «Вильгельм Густлоф» (25 484 брт).
Саму «атаку века» можно по времени разделить на четыре основных этапа: первый (21.10 — 21.55), когда Маринеско упускает возможность атаковать судно с носовых курсовых углов; второй (21.55 — 23.04), в ходе которого С-13 обгоняет «Густлоф» в надводном положении; третий (23.04—23.10)— торпедная атака, после которой «эска» погружается, а получивший три торпеды лайнер начинает тонуть; четвертый (23.10 — 04.15) —лодка уходит в северном направлении. Преследования субмарины фактически не велось — миноносцы «Лёве» и Т-36 занимались спасением пассажиров «Густлофа», и лишь последний сбросил 12 бомб на большом отдалении от С-13. Всего вместе с лайнером погибло: 406 матросов и офицеров 2-й учебной дивизии подводных сил, 90 членов собственного экипажа, 250 женщин-военнослужащих кригсмарине, 4600 беженцев и раненых (из них почти 3000 детей).
С-13 продолжила крейсерство. 3 февраля при попытке атаковать конвой она сама подверглась нападению сторожевого катера, еще два удара по транспортам сорвались из-за невыгодных курсовых углов. 6-го «эску» обстреляли с субмарины противника. Лишь спустя четыре дня Маринеско вновь улыбнулась фортуна. Обнаруженный гидроакустиками санитарный транспорт «Штойбен» (14 660 брт) шел с 16-узловой скоростью, переменным курсом, с погашенными ходовыми огнями. Его эскорт составляли миноносец Т-196 и торпедолов TF-10. Четыре часа Маринеско маневрировал, зная о присутствии врага только благодаря гидроакустической станции, и наблюдал его лишь последние 40 минут. Преследовать «Штойбен» (по оценке Маринеско — легкий крейсер «Эмден») пришлось на скорости от 12 до 18 узлов. Из-за помех со стороны охранения залп был произведен с дистанции 12 кбт из кормовых торпедных аппаратов, и ,тем не менее, обе торпеды попали в цель. На санитарном транспорте на момент торпедирования находилось 2680 раненных военнослужащих вермахта, 100 солдат, около 900 беженцев, 270 лиц медперсонала кригсмарине и 285 членов экипажа судна (из них 125 — военнослужащие). Спаслось 659 человек, из которых раненые составили около 350.
15 февраля С-13 прибыла в Турку. По результатам похода Маринеско стал лидером по объему потопленного вражеского тоннажа. 20 апреля С-13 была награждена орденом Красного Знамени. Однако присвоение командиру звания Героя Советского Союза произошло лишь через 45 лет. Этому помешали личные качества «подводника № 1», поведение которого на берегу чуть было не подверглось рассмотрению суда военного трибунала. Стараниями общественности высшая военная награда досталась А.И.Маринеско спустя 27 лет после его смерти.
В последний военный поход С-13 вышла 20 апреля. Сначала она занимала позицию южнее Готланда, на коммуникации Либава — Свинемюнде, затем — севернее Штольпемюнде, а начиная с ночи на 8 мая — северо-западнее Либавы. Выйти в атаку ни разу не удалось (хотя 7 раз Маринеско получал данные о присутствии противника по гидроакустике), в то время, как сама С-13 четырежды становилась объектом нападения немецких подлодок и самолетов. Только 23 мая «эска» вернулась из боевого похода.
С-101
Лодка (командир — капитан 3 ранга В.К. Векке) покинула Усть-Двинск утром 27 июня 1941 года и заняла позицию на западе Ирбенского пролива. В походе командир вел себя крайне пассивно — большую часть времени субмарина лежала на грунте в северной части позиции и лишь изредка подвсплывала под перископ. Не удивительно, что лодка не имела ни одной встречи с кораблями противника. Утром 15 июля в момент входа в Соэла-Вяйн «эска» подверглась бомбардировке с германского гидросамолета. Противнику удалось добиться прямого попадания 50-кг бомбы, которая пробила цистерну быстрого погружения, но, к счастью, не взорвалась. Не сработал взрыватель и второй бомбы, упавшей на расстоянии 3 — 4 м от кормы подлодки. Этот эпизод стал первым в драматической боевой карьере С-101, негласно прозванной за многочисленные повреждения «бомбоуловителем». По прибытию в базу Векке объявили выговор, но снимать не стали — очевидно, из-за срочной отправки лодки по Беломорско-Балтийскому каналу на Север, что было сделано в середине августа 1941 года.
С-102
Балтийская служба этой лодки (командир— капитан-лейтенант Б.В. Иванов) мало отличалась от карьеры С-101. В конце июня она вышла на позицию в Рижский залив. Первое и последнее столкновение с противником состоялось вечером 12 июля, когда лодка обнаружила южнее мыса Колкасрагс многочисленный конвой катеров, барж и мотоботов экспериментального десантного соединения «Балтика», направлявшийся в Ригу. Попытка приблизиться к кораблям, шедшим под самым берегом, могла окончиться для субмарины трагически — малые глубины просматривались кружившими над конвоем самолетами, возможностей уклоняться от бомб, маневрируя по глубине, не было. Командир (в походе его действия обеспечивал ком-див-2 капитан 2 ранга В.А. Червинский) резонно отказался от атаки. И, тем не менее, по возвращению в базу, он был снят с должности. Новым командиром С-102 назначили капитан-лейтенанта Л.И. Городничего. Под его руководством в августе субмарина перешла на Северный театр.
