Краснознаменный Балтийский флот
После прошедшей в начале 1941 года реорганизации Подводных сил КБФ «щуки» первых серий распределились по трем соединениям. 21-й ДПЛ, куда входили три последних лодки У-бис-2 серии, теперь именовался 6-м и входил в состав 2-й бригады, базировавшейся на Таллин. Окончившие капремонт Щ-301, Щ-302, Щ-305 - Щ-308 составляли костяк отдельного учебного ДПЛ (ОУДПЛ) и базировались на Ораниенбаум. Щ-303 и Щ-304, монтажные работы на которых находились в самом разгаре, были временно причислены к Учебной бригаде и стояли у заводских стенок в Кронштадте и в Ленинграде соответственно.
Необходимо отметить, что статус учебных кораблей, в ранге которых, если бы не война, и закончили свой век первые «щуки», фактически спас их от полного истребления. В отличие от лодок X серии, в тяжелейшем 1941 году они потеряли лишь одну единицу и смогли принять максимально активное участие в событиях «большой кампании» 1942 года, в которой понесли наибольшие утраты - 6 субмарин. В январе 1943 года четыре уцелевшие лодки были сведены в 3-й ДПЛ и в его составе провоевали до мая 1945-го.
Щ-301
К 22 июня Щ-301 «Щука» (командир - капитан-лейтенант И.В. Грачев; назначен за несколько дней до начала войны), недавно вступившая в строй после ремонта, только приступала к отработке задач боевой подготовки. В середине июля, когда в связи с нехваткой субмарин потребовалось задействовать учебные корабли, она перешла в Кронштадт, где приняла боезапас и снабжение, после чего 22 июля
прибыла в Таллин. В свой первый и последний поход она вышла вечером 10 августа. Ей предстояло действовать на южных подходах к Стокгольмским шхерам, которые лишь на первый взгляд находились за пределами районов военных действий. Дело в том, что через территориальные воды нейтральной Швеции в первых числах августа началась переброска в Северную Финляндию целой немецкой дивизии. Действовавшие ранее в этом районе Щ-308 и Щ-323 с поставленными задачами не справились. Командир «Щуки» всеми силами старался наверстать упущенное, но встреч с противником долгое время не имел.
Первый конвой Грачев обнаружил утром 17 августа, но при выходе в атаку из-за неправильных действий торпедистов лодка приняла 4 т воды и ударилась о грунт. Подача большого количества воздуха высокого давления в цистерны привела к выскакиванию на поверхность, вслед за чем последовал новый прием балласта и новый удар о дно. Пока восстанавливали нормальную плавучесть и выравнивали дифферент судам, заметившим субмарину, удалось скрыться. Вторая встреча с противником также началась с неудачи. После наступления темноты лодка всплыла для зарядки батарей, но тут же была обнаружена с находившегося в 3 кбт транспорта. Сам этот факт говорит о том, что гидроакустикой на лодке не пользовались либо ее не было вовсе. Грачев немедленно дал команду на погружение и вскоре услышал за кормой два взрыва глубинных бомб - конвой охранялся шведским миноносцем. Всплыв через 40 минут, командир обнаружил все тот же транспорт, якобы стоявший без хода, и удаляющийся миноносец. Из носовых торпедных аппаратов были незамедлительно выпущены 2 торпеды, которые через несколько секунд взорвались. Наши подводники слышали несколько серий слабых взрывов (их приняли за взрывы боеприпасов), шум и крики людей и потому посчитали атаку удачной. В действительности же немецкий транспорт «Теда Фритцен» не пострадал — выпущенные лодкой торпеды типа 53-27 отличались крайне ненадежной системой контроля за глубиной хода и, скорее всего, взорвались при ударе о подводное препятствие или дно. Другой их дефект выявился спустя четверо суток — при заполнении торпедного аппарата водой перед выстрелом по одиночному шведскому судну двигатель торпеды запустился самопроизвольно.
Атака оказалась сорвана. Днем 24-го Грачев с дистанции 6 кбт выстрелил торпеду по судну, шедшему в составе шведского конвоя. Хотя командир утверждал, что сам видел взрыв в носовой части транспорта, по шведским данным, эсминец охранения наблюдал лишь пенный след. Два следующих дня подводники слепили за маневрами шведского флота, однако, имея строгие инструкции на сей счет, от атак воздерживались. В ночь на 27 августа поступи-то указание срочно возвращаться в базу — в Таллине уже начались уличные бои. Как не спешила Щ-301, в базу она прибыла лишь в 19.00 28 августа - когда последние суда многочисленных конвоев длинной вереницей устремились в Кронштадт. Лодка встала в кильватер касательного судна «Нептун» и успела отразить атаку авиации, но в 21.15 под ее кормой прогремел взрыв. По всей видимости, «Щука» подорвалась на сравнительно «легкой» (вес 53 - 135 кг) мине образца 1912 года, выставленной финским заградителем. Подлодка удержалась на плаву, хотя 5-й и 6-й отсеки быстро заполнились водой (через рваную пробоину в 6-м отсеке на палубу выбрались два матроса). К сожалению, деформированные взрывом переборочные двери закрыть не удалось и распространение воды продолжилось. Внезапно Щ-301 начала принимать вертикальное положение, а затем быстро погружаться. Примерно в 21.30 она затонула.
Судьба ее экипажа сложилась трагически. Лишь 12 человек, многие из которых имели ранения и травмы, были спасены проходившим мимо буксиром, еще позже малый охотник поднял из воды контуженного Грачева. В конце концов оставшиеся в живых члены экипажа Щ-301 собрались на борту штабного корабля «Вирония», который через несколько часов последовательно подорвался на трех минах. Вторую катастрофу пережили только два подводника - командир лодки Грачев и старшина Пивоваров.
Щ-302
Боевая карьера «Окуня» (командир - капитан-лейтенант П.Н. Драченов) оказалась самой короткой из всех балтийских «щук». К началу войны лодка находилась в Кронштадте, где проходила подготовку и испытания после длительного ремонта, который, по-видимому, был выполнен недостаточно качественно, поскольку в строй в 1941 году подлодка так и не вступила. Напротив, ее командир и часть экипажа пополнили ряды морской пехоты, а принявшему командование над Щ-302 капитан-лейтенанту В.Д. Нечкину (ранее командовал М-103) пришлось формировать экипаж заново. Небоеготовая, но исправная лодка представляла собой идеальный объект для различных экспериментов, и потому именно она, первой на Балтфлоте, 13 сентября прошла безобмоточное размагничивание. Спустя девять дней в период массированных налетов немецкой авиации на Кронштадт «Окунь» получил легкие осколочные повреждения от разорвавшейся вблизи бомбы. Зиму 1941/42 года лодка провела в Ленинграде, где силами личного состава устранялись многочисленные мелкие неисправности и повреждения.
Из-за нехватки запасных частей и загруженности доков субмарину ввели в строй лишь в конце лета 1942-го. Утром 27 сентября Щ-302 перешла в Кронштадт, в ночь на 11 октября - к острову Лавенсари. Из-за сильного ветра входившие в состав этого же конвоя тральщики, канонерская лодка «Москва» и подлодка Щ-311 направились в островную бухту Норре-Каппель-лахт; Щ-302, вероятно, не заметив сигналов, погрузилась и пошла на позицию у западного выхода из Ирбенского пролива. Больше «Окуня» никто не видел. Очевидно, лодка не смогла выйти в открытую часть Балтики и погибла на мине, число которых в Финском заливе к концу кампании 1942 года перевалило за 20 тысяч. Скорее всего, это произошло в первые же сутки похода, когда она методом «ползком по грунту» преодолевала минное заграждение «Зееигель» между банками Неугрунд и Намси. Возможна и другая версия - гибель на плавающей мине в момент ночной зарядки у острова Вайндло - в условиях осенних штормов количество сорванных с якорей мин резко увеличилось. Могла лодка погибнуть и на втором крупном заграждении, «Насхорн», развернутом противником в самой узкой части Финского залива — между островом Найссар и полуостровом Поркалла-Удд. Наконец, существует предположение, согласно которому лодка, поврежденная в результате подрыва на антенной мине, была потоплена финским самолетом, сбросившим 14 октября две бомбы «в изголовье» масляного следа, двигавшегося в западном направлении. Последнее представляется маловероятным, хотя нельзя полностью исключить, что финны бомбили остов Щ-302, погибшей в этой точке несколькими днями раньше.
Щ-303
К началу войны Щ-ЗОЗ «Ерш» (командир — капитан-лейтенант И.В. Травкин) заканчивала швартовочные испытания на Кронштадтском морском заводе. Необходимость подготовки экипажа и смена аккумуляторной батареи не позволили ей выйти в море в 1941 году, но в кампании 1942-го она ушла в боевой поход в числе первых. 22 июня субмарина перешла в Кронштадт, в ночь на 5 июля - к Лавенсари, а спустя трое суток направилась в устье Финского залива (обеспечивающий — командир 3-го ДПЛ капитан 2 ранга Г.А.Гольдберг). Белые ночи и активность дозоров противника в течение нескольких дней не позволяли экипажу зарядить батареи, разряженные во время форсирования заграждения «Зееигель». Положение усугублялось тем, что штурман, взятый с другой подлодки вместо заболевшего штатного, вел прокладку небрежно, а эхолот, с помощью которого уточнялось счисление по глубинам, из-за неправильного обращения вышел из строя в самом начале похода. В третью ночь зарядки, когда «Ерш» находился севернее Таллина, его внезапно атаковали два вражеских самолета. К счастью, серьезных повреждений удалось избежать, даже несмотря на то, что бомбы упали всего в 15 м от борта. Следующей ночью Травкин обнаружил входивший в шхеры одиночный лесовоз и с дистанции в полторы мили выпустил по нему две торпеды. Хотя при погружении командир услышал отдаленный взрыв, противник эту атаку не зафиксировал. Зарядить батареи «Ершу» удалось лишь в ночь на 13 июля. Утром, при движение на запад, на лодке услышали скрежет минрепа. В этот момент Щ-303 уже в третий раз пересекала минное заграждение «Насхорн», о чем, впрочем, стало известно только после войны. Своевременная остановка электромоторов спасла корабль — смещения противотральной трубки мины не произошло и взрыва не последовало. Лишь утром 15-го субмарина вышла из залива, поставив своеобразный рекорд по продолжительности его форсирования.
Действия на позиции поначалу не складывались. Обнаружив в первую же ночь одиночное судно, Травкин решил атаковать его из-под воды(!), но, погрузившись, не смог увидеть цель в перископ, и атака сорвалась. Днем 19 июля был обнаружен конвой, но, поскольку лодку в этот момент от него отделяло мелководье, стрелять пришлось с дистанции примерно в три мили. Взрыва не последовало - торпеда утонула, не дойдя до цели. Раздосадованный Травкин решил во что бы то ни стало добиться успеха, благо курс, которым суда противника подходили к острову Уте, теперь стал ему известен. Вечером 20 июля на горизонте показались два крупных транспорта, шедшие в охранении двух тральщиков. На этот раз командир решил действовать наверняка и выпустил две торпеды с дистанции в 3 кбт. Вскоре послышались сильные взрывы и скрежет ломающегося железа. Однако вопреки уверенности Травкина в победе торпедированный транспорт «Альдебаран» (7891 брт) не затонул, а, сохранив ход, дошел до порта. Контратаку тральщики 18-й германской флотилии произвели незамедлительно. В результате двух десятков разорвавшихся поблизости глубинных бомб горизонтальные рули «Ерша» оказались заклинены, и он с силой ударился о каменистое дно. Произведенный впоследствии осмотр форштевня показал серьезную деформацию, из-за которой пользоваться носовыми торпедными аппаратами оказалось невозможно. Впрочем, все это выяснилось лишь вечером 23-го, когда Травкин попытался атаковать в районе мыса Ристна отряд боевых кораблей.
Поскольку торпеды в корме были израсходованы еще 12 июля, командиру пришлось запросить разрешение вернуться. Оно было получено, в нем же указывался и район встречи с эскортом в Нарвском заливе. В ночь на 28 июля «Ерш» лег на обратный курс и ровно через пять дней прибыл в указанный квадрат. За это время лодка дважды задевала за трубки мин заграждения «Насхорн» и один раз подверглась атаке самолета, но осталась невредима. Последний этап возвращения чуть было не обернулся для «Ерша» гибелью. Мало того, что лодка находилась вблизи минного заграждения «Зееигель» и могла в любую минуту подорваться, командование Островной ВМБ не смогло организовать ее встречу, в то время как дозоры противника еженощно обнаруживали и атаковывали субмарину. Прождав в Нарвском заливе шесть(!) суток, Травкин на изрядно потрепанной лодке прошел к Лавенсари самостоятельно, и в ночь на 8 августа наконец-то достиг бухты Норре-Каппельлахт. Утром 9-го Щ-303 прибыла в Кронштадт, где сразу встала в ремонт.
Более удачно протекал второй поход лодки в составе 3-го эшелона кампании 1942 года. Утром 2 октября «Ерш» был отпущен эскортом у Лавенсари. Из-за сильного тумана определиться по береговым объектам долго не удавалось, что привело к длительному «переползанию» отмели у северного берега острова Большой Тютерс. Если не считать касаний минрепов на заграждениях «Зееигель» и «Насхорн» (по разу на каждом), форсирование Финского залива прошло без происшествий и в ночь на 7-е было завершено. Через полтора дня «Ерш» уже занял позицию в районе шведского маяка Ландсорт. Строгий запрет атак в нейтральных водах существенно сократил количество потенциальных целей (за поход Щ-303 обнаружила более 20 транспортов). Только в ночь на 18 октября Травкин произвел первую торпедную атаку конвоя из надводного положения. Ровно через полторы минуты с мостика лодки наблюдался мощный взрыв, сопровождавшийся столбом огня и дыма. Днем 20-го командир атаковал одиночный транспорт из подводного положения, после чего слышались взрывы. Атака еще одного судна вечером 2 ноября успеха не имела из-за сильного волнения, сбившего торпеду с курса. Последние три торпеды Травкин израсходовал в ночь на 4 ноября, выпустив их по крупному транспорту, шедшему в составе конвоя. В своем донесении командир утверждал, что все находившиеся на мостике наблюдали взрыв судна и гибель сторожевика, однако зарубежные исследователи до сих пор не дают информации ни по одной из атак, произведенных Щ-303 во втором походе. По всей видимости, целями во всех случаях были корабли и суда Швеции, архивы которой до сих пор еще не раскрыты. Обратное возвращение «Ерша» прошло на удивление легко, лишь однажды — в ночь на 12 ноября — субмарина коснулась минрепа на заграждении «Зееигель». Утром ее встретили наши катера, а 13-го она уже ошвартовалась в Кронштадте. Здесь Щ-303 провела вторую военную зиму, и здесь же 1 марта 1943 года была удостоена гвардейского звания. Так командование оценило успехи, достигнутые лодкой во втором походе.
Третий поход «Ерша» стал настоящей легендой советского ВМФ. Лодка, находившаяся в Кронштадте, была готова к выходу весной 1943 года в числе первых, но к этому времени противник выставил в Финском заливе, главным образом на Нарген-Поркалла-Уддском рубеже (заграждение «Насхорн»), еще около 7300 мин. «Зееигель» усилили примерно 2500 минами. Кроме того, еще в апреле немцы перегородили Финский залив двойной противолодочной сетью от поверхности до дна, а в тех местах, где пролегали подводные желобы, были выставлены донные мины. Наше командование обо всем этом не знало - в очередной раз слабость флотской разведки приходилось компенсировать героизмом экипажей кораблей.
Щ-303 перешла к Лавенсари в ночь на 11 мая и вечером того же дня вышла в море. 12-го она без происшествий форсировала «Зееигель» в районе банки Намси и далее на четверо суток задержалась в районе западнее острова Вайндло. Повторилась прошлогодняя история, когда из-за белых ночей даже такая элементарная операция, как зарядка батарей, становилась трудноразрешимой задачей. 17 мая подлодка продолжила движение на запад и дошла до района маяка Кэри. Спустя двое суток путь был продолжен, но тут возникли многочисленные проблемы. Вначале лодка встретилась с минрепом, затем гидроакустик зафиксировал ритмически повторяющийся скрежет металла (Травкин сделал правильный вывод о наличии противолодочной сети и изменил курс), а вечером в районе северо-западнее острова Найссар «Ерш» на разных курсах несколько раз упирался в подводные препятствия. Поскольку батарея вновь требовала зарядки, командир принял решение вернуться к Кэри. На протяжении всей этой части похода Травкин постоянно обнаруживал противолодочные корабли, которые хотя и не бомбили «щуку», но все же значительно сковывали маневр и держали в сильном напряжении экипаж. К тому времени из-за необходимости экономить электроэнергию камбуз уже несколько суток не работал, а запасы патронов регенерации подходили к концу. Поход обернулся для моряков многочасовой пыткой удушьем и изнурительным ожиданием бомбежки. Кульминация событий пришлась на вечер 21 мая, когда, оставшись в одиночестве в центральном посту, главный старшина трюмных Галкин задраил переборочные двери и подал в цистерны воздух высокого давления. После того, как субмарина всплыла, старшина увидел находившиеся неподалеку немецкие сторожевые корабли и начал махать им бушлатом и наволочкой. К счастью, неожиданно проснувшиеся радисты отдраили двери и вызвали в центральный пост командира, который до этого отдыхал, пристроившись у дизеля. Не имея возможности застрелить предателя (пистолет остался в каюте), Травкин приказал срочно погружаться.
Подобрав оставшегося на поверхности Галкина, сторожевики устроили подлодке настоящий ад, сбросив на нее в течение суток более сотни глубинных бомб. Несмотря на это, «Ерш» отделался лишь легкими повреждениями, однако состояние лодки, а также ее экипажа было критическим. Вечером 22-го из последних сил Щ-303 «отползла» на 8 миль на северо-восток от острова, где находилась до 1 июня, постепенно накапливая энергоресурсы на обратный путь. Ночами 25, 26 и 29 мая лодка выходила в эфир, сумев сообщить штабу флота информацию о силах и средствах рубежа ПЛО и произошедших событиях. Из-за нарушений правил передачи (ряд сообщений принимался не полностью или с искажениями) впоследствии на Травкина пытались свалить ответственность за гибель Щ-406, которая, якобы в случае своевременного получения информации от Щ-303, в море бы не высылалась. Эти упреки нельзя счисть обоснованными хотя бы потому, что и тогда, и в дальнейшем, не желая признать поражения, командование КБФ предпринимало попытки проверить Наргенско-Поркалла-Уддский рубеж «на прочность».
Возвращение на Лавенсари (8 июня) произошло без особых происшествий, если не считать потерь катеров эскорта: погиб МО-102, был тяжело поврежден МО-123 — оба они наскочили на минные банки «Зееигеля». Наконец, на переходе в Кронштадт конвой, куда входила Щ-303, подвергся удару финской авиации, повредившей тральщики БТЩ-218 и БТЩ-215. Среди многочисленных потерь весны — лета 1943 года (погибли все четыре другие лодки, выходившие с целью прорыва в Балтийское море, кроме «Ерша»: в мае-Щ-408 и Щ-406, в августе - С-9 и С-12) одиссея «счастливой «щуки» выглядела возвращением с того света.
Во второй половине 1943 —первой половине 1944 года Щ-303 вновь прошла капитальный ремонт на Кронштадтском морзаводе. На лодке установили ГАС «Дракон». Произошли и кадровые изменения: с марта 1944-го место ушедшего на «катюшу» Травкина (За боевые успехи, достигнутые в период командования подводными лодками Щ-303 и К-52, 20 апреля 1945 года капитан 3 ранга И.В. Травкин был удостоен звания Героя Советского Союза) занял командир-«тихоокеанец», капитан 3 ранга П.П. Ветчинкин, 27 октября его «рокировали» с внезапно заболевшим командиром Щ-309 Филовым, последнего в середине декабря сменил другой подводник с ТОФа — капитан-лейтенант Е.А. Игнатьев, остававшийся командиром «Ерша» до конца войны.
К сентябрю, когда после почти полуторагодичного перерыва вновь началось развертывание наших подводных лодок на Балтике, Щ-303 еще не успела пройти положенного курса боевой подготовки. 3 октября при проходе ворот
Купеческой гавани в Кронштадте она навалилась на стенку, погнув правый баллер кормовых горизонтальных рулей и гребной вал с кронштейном. Докование задержало срок готовности до конца ноября, и лишь в начале следующего месяца подлодка присоединилась к другим кораблям дивизиона, базировавшегося на Турку. 17 декабря «Ерш» вышел для действий в район западнее Либавы. Поход с самого начала развивался неудачно. Слабая подготовка нового командира и штурмана привела к тому, что при попытке лечь на грунт лодка несколько раз ударялась о дно. 29 декабря Щ-303 пыталась атаковать конвой, но была обнаружена и подверглась преследованию сил ПЛО. Сторожевые катера вновь атаковали Щ-303 утром 1 января 1945 года, причем при срочном погружении лодка вновь сильно ударилась о дно, повредив руль, киль и легкий корпус.
Вечером 4 января субмарина вернулась в Турку для докового ремонта, который закончился лишь в конце второй декады февраля.
В последний боевой поход «Ерш» вышел 24 февраля, на этот раз действия командира обеспечивал комдив капитан 2 ранга Г.А. Гольдберг. Районом действий вновь стали подходы к Либаве, где противник к тому времени значительно усилил свою ПЛО. Для немецких сторожевиков обнаружить шумящую и скрипящую «старушку» постройки 1931 года проблем не составляло. В промежутках между многочисленными преследованиями Игнатьеву удалось лишь два раза выйти в атаку. В первом случае (5 марта), стреляя ночью со сравнительно большой дистанции, он промахнулся. Во втором, спустя четверо суток, визуально наблюдался взрыв торпеды при попадании в транспорт. Несмотря на победный рапорт, до сих пор в зарубежной исторической литературе эта атака Щ-303 никак не комментируется. С 10 марта подлодка действовала у побережья полуострова Хель, но и здесь ПЛО оказалась настолько плотной, что ни Игнатьев, ни Гольдберг не решились сблизиться с противником для атаки. 22 марта лодку обнаружили немецкие сторожевики и преследовали ее до района, расположенного к югу от шведского острова Готланд. Опасаясь уничтожения субмарины, Гольдберг самостоятельно принял решение о возвращении в базу. 25 марта «Ерш» прибыл в Турку, где простоял в ремонте до окончания войны.
Щ-304
К началу войны Щ-304 «Комсомолец» (командир - капитан 3 ранга Я.П. Афанасьев) заканчивала ремонт. В конце октября — начале ноября 1941 года она находилась у Гогланда и Лавенсари на случай прорыва к Ленинграду тяжелых кораблей Кригсмарине. Как известно, этого не произошло, и 11 ноября лодка вернулась в Ленинград заканчивать ремонтные работы, счастливо избежав повреждений от многочисленных налетов и артобстрелов. С началом кампании 1942 года Щ-304 вышла в море в числе первых. 4 июня она перешла в Кронштадт, утром 11-го — в бухту Норре-Каппель-лахт, и вечером следующего дня субмарина отправилась на коммуникацию Таллин — Хельсинки. Заграждение «Зееигель» форсировали без происшествий, а утром 14 июня «Комсомолец» был уже в районе южнее Хельсинки. Возможность атаки представилась спустя сутки. Обнаружив транспорт, шедший в охранении пяти сторожевых катеров, Афанасьев выпустил по нему две торпеды. Хотя спустя 48 секунд послышались взрывы, германская плавбаза катеров-тральщиков MRS-12 не пострадала (остается предположить, что торпеды ударились о подводное препятствие или дно). Не имевшие глубинных бомб катера-тральщики отказались от преследования лодки, что было истолковано командиром «щуки» как сигнал к спасению экипажа затонувшего судна. В том, что это не так, Афанасьев смог убедиться уже спустя несколько часов, когда с наступлением новых суток он вновь атаковал торпедой ту же плавбазу, на этот раз без видимых признаков попадания. Не желая упускать цель, командир приказал всплыть и попытаться сблизиться с противником. Однако немцы открыли стрельбу первыми. С этого момента охота на субмарину продолжалась фактически до конца похода. Вечером 16-го, утром 17-го и в ночь на 18-е лодку попеременно атаковали то катера, то самолеты, не позволяя ей восполнить энергоресурсы батареи. Днем 18 июня Щ-304 перешла к Палдиски, но корабли противника не отстали и здесь. Две последующих ночных зарядки были сорваны, а вечером 20-го при очередной бомбежке подлодку так сильно «приложило» о дно, что один из шпангоутов в первом отсеке деформировался, и через ослабевшие заклепки стала поступать вода - до 1 т в час. Принятые меры позволили снизить эту цифру до 400 л в сутки, но все равно подводникам приходилось периодически включать шумную трюмную помпу.
25 июня, после доклада командованию о бедственном положении своего корабля, Афанасьев получил разрешение на возвращение домой. Всего же за время похода субмарина непосредственно преследовалась противником на протяжении примерно 90 часов, выдержала 8 атак надводных кораблей (сброшено 105 бомб) и 5 воздушных (11 бомб). В ночь на 30 июня, использовав без остатка весь запас электроэнергии, «Комсомолец» перешел в Нарвский залив, где был встречен нашими катерами и препровожден в бухту Лавенсари. 1 июля Щ-304 вернулась в Кронштадт. За проявленное мужество весь экипаж лодки удостоился правительственных наград, в том числе 9 человек - ордена Красного Знамени и 12 — ордена Красной Звезды.
Вновь «Комсомолец» прибыл на Лавенсари утром 23 августа, но спустя 9 суток вернулся на Морзавод - на переходе произошла серьезная поломка дизеля. В конце октября, когда закончился ремонт, новые минные постановки противника и плавающие мины сделали любую попытку прорыва за пределы Финского залива чрезвычайно рискованным предприятием. В ночь на 29-е Щ-304 вышла в море и пропала. Прорываться в район у восточного побережья острова Готланд ей предстояло через проход между банками Неугрунд и Намси - место, где незадолго до этого исчезла Щ-302. Версия некоторых историков, что лодка пробилась в Балтийское море, длительное время действовала там и даже торпедировала транспорт «Гинденбург» (реально 17 ноября подорвался на мине, выставленной подлодкой Л-3 юго-западнее острова Уте, и 19 ноября затонул), не соответствует действительности. Щ-304 не сообщала о выходе в Балтийское море и вряд ли могла быть в точке повреждения «Гинденбурга» - еще 13 ноября на все находившиеся в море лодки был передан приказ о возвращении в базу.
Щ-305
Как одна из наиболее подготовленных подлодок ОУДПЛ Щ-305 «Линь» (командир - капитан-лейтенант A.M. Середа) была сразу же подчинена командиру Кронштадтской ВМБ для несения позиционной службы в восточной части Финского залива. На третий день войны она вышла к острову Оренгрунд, где патрулировала до 5 июля. Поскольку, по мнению финнов, СССР господствовал в закрытом от проникновения с запада заливе, движения транспортов или боевых кораблей за пределами внутренних шхерных фарватеров не осуществлялось. Единственным противником «Линя» стали финские субмарины. Утром 28 июня Середа обнаружил подлодку «Ветехинен», возвращавшуюся с минной постановки у острова Гогланд, к сожалению, выпущенная торпеда 53-27 (это была первая атака, проведенная подлодкой КБФ в Великой Отечественной войне) прошла мимо цели. Второй и последний контакт с аналогичной целью состоялся спустя два дня, но на этот раз командир Щ-305 счел условия для атаки невыгодными и ушел на глубину. 6 июля, уже при возвращении в базу «Линь» был безрезультатно атакован подлодкой противника.
В период белых ночей и из-за отсутствия целей использование «щук» на позициях в Финском заливе командование сочло нецелесообразным. Щ-305 вернулась к выполнению обязанностей учебного корабля. В июле Середа принял новейшую С-11, и его место занял старший лейтенант К.С.Кочетков. В следующем месяце Кочетков ушел сражаться в составе морской пехоты, командование подлодкой передали капитану 3 ранга Д.М. Сазонову. 16 сентября «Линь» перешел из Ораниенбаума в Кронштадт, 23-го он был легко поврежден осколками авиабомбы, но спустя пять дней перешел к Лавенсари, где его включили в состав сил, готовившихся к отражению нападения германского флота. За месяц стояния у острова на лодке был выявлен ряд технических неисправностей, заставивших ее встать на ремонт на заводе №189 в блокированном Ленинграде. К осени 1942-го ценой огромных усилий коллективу завода и экипажу удалось ввести Щ-305 в строй. 14 октября «Линь» перешел в Кронштадт, 18-го - к Лавенсари, где ему пришлось задержаться на 9 суток, ожидая подготовки разведгруппы, которую требовалось высадить на побережье Нарвского залива. В конечном итоге эту задачу поручили другой лодке, и в ночь на 27-е Щ-305 начала прорыв через Финский залив. По тем скудным данным, которые удалось получить из радиосообщения и трофейных материалов, можно судить, что он прошел без происшествий. Вечером 31-го подлодка дала радио о выходе из залива и вскоре заняла позицию в Аландском море. При первой же попытке атаковать конвой днем 5 ноября субмарина была обнаружена финским сторожевиком «Уиско», сбросившим на нее глубинные бомбы. Поскольку сторожевик сразу же дал оповещение «по флоту», командир финской флотилии подводных лодок выслал в район обнаружения субмарины «Ику-Турсо» и «Ветехинен». Именно последняя, столь удачно избежавшая почти полтора года назад торпеды «Линя», и обнаружила нашу подлодку примерно в 10 часов вечера. Командир Щ-305, имевший оповещение о действиях вражеских лодок в данном районе, очевидно, счел, что ненастная погода его защитит, и на полном ходу производил зарядку. «Финка» же с целью соблюдения скрытности шла под электромоторами. Два раза «Ветехинен» теряла контакт со «щукой», но, благодаря совершенной гидроакустической аппаратуре, каждый раз восстанавливала его. Наконец, в 23.55, заняв удобную позицию для атаки, командир «Ветехинен» капитан-лейтенант Лейно с расстояния 1,5 кбт выпустил две торпеды. Несмотря на малую дистанцию, взрывов не последовало. Раздосадованный Лейно приказал открыть огонь из 76-мм пушки. Выстрелы ослепили всех находившихся на мостике его субмарины, и потому произошедшее спустя полминуты столкновение двух кораблей оказалось одинаково неожиданным для обеих сторон. Шедший 6-узловым ходом «Ветехинен» врезался в левый борт Щ-305 чуть позади места расположения носовых горизонтальных рулей. Поскольку в этот момент «Линь» производил срочное погружение, можно предположить, что внезапное затопление первого (а возможно, и второго) отсека создало дополнительный дифферент на нос, что помешало закрытию переборочных дверей и организации борьбы за живучесть. Двух с половиной часовое прослушивание, предпринятое финской лодкой, не оставило сомнений в том, что «Линь» больше не всплывет.
Щ-306
Щ-306 «Пикша» (командир — капитан-лейтенант Н.И. Смоляр) вышла в первый боевой поход на третьи сутки войны и заняла позицию на южных подходах к Хельсинки. Белые ночи и противолодочные дозоры вынудили лодку отойти для зарядки батарей в эстонскую бухту Кясму-Лахт. При возвращении на позицию утром 27 соня субмарину обнаружила и атаковала группа финских сторожевых катеров, сбросивших на нее около двух десятков глубинных бомб. Смоляр не стал всплывать и после того, как катера перешли к профилактическому бомбометанию на большом расстоянии от лодки. Вскоре продолжавшая двигаться в южном направлении «Пикша» оказалась вблизи от поврежденного крейсера «Максим Горький», который в сопровождении трех эсминцев - 6 БТЩ, 6 ТКА, 4 СКА и спасательного судна «Нептун» направился из Таллина в Кронштадт. Услышав взрывы затраленных мин, которые расстреливал эсминец «Стерегущий», Смоляр, очевидно, сочтя свой корабль окруженным, решил погрузиться ниже рабочей глубины. На 93 м раздался треск - на мостике оказались раздавлены магнитный компас и репитер гирокомпаса. Похожим образом действовал командир «Пикши» и 3 июля, когда, услышав несколько отдаленных взрывов, приказал погрузиться на 30—40 м и продолжал маневрировать в течение 12 часов. Совершенно очевидно, что из-за недостаточной подготовки Смоляр, как и многие другие командиры наших подлодок в 1941 году, не верил в свое оружие и видел свою основную задачу скорее в спасении лодки, нежели в нанесении ущерба врагу. Именно это представляется важнейшей причиной наших неудач в первую военную кампанию.
Конец бесплодному походу положил приказ командира Кронштадской ВМБ, после чего 7 июля «Пикша» вернулась в Ораниенбаум. Летом и осенью 1941-го лодка попеременно находилась в Ленинграде и Кронштадте. Вечером 21 сентября в ходе одного из крупнейших налетов немецкой авиации на Кронштадт на причальной стенке в 5 м от корпуса субмарины взорвалась мощная авиабомба. Град осколков, пронзивших ограждение рубки, надстройку и легкий корпус, вывел из строя ряд приборов и устройств, перебил трубы вентиляции цистерн главного балласта, 11 человек получили ранения. С 26-го числа лодка встала на капитальный ремонт на заводе № 189, который постоянно обстреливался вражеской артиллерией.
13 и 31 мая 1942 года «Пикша» получила дополнительные повреждения от близких разрывов снарядов, причем в первом случае осколки даже пробили обшивку прочного корпуса. Только 13 октября Щ-306 перешла в Кронштадт. Вечером 20-го конвой, куда также входили Щ-406, 5 БТЩ и 2 СКА, начал движение на запад, отразив без потерь атаку финских торпедных катеров. Утром следующих суток субмарины достигли точки погружения. Обе они двигались в южную Балтику: Щ-406 — на позицию севернее Данцигской бухты, Щ-306 — в район острова Эланд. Щ-406 посчастливилось вернуться, а «Пикше» — нет. Дальнейшее изложение ее боевого похода носит гипотетический характер. Около 1.00 25 октября Смоляр доложил об окончании форсирования Финского залива. Не позже 27-го его лодка должна была прибыть в заданный район. На пути, еще 25-го числа, он, по всей вероятности, атаковал южнее Утё германский конвой, но не добился успеха. Щ-406 действовала более удачно и за шесть суток нахождения на своей позиции успела израсходовать весь торпедный боезапас. В связи с этим у командования возникло намерение перевести «Пикшу» в Данцигскую бухту, о чем вечером 31 октября на лодку было передано соответствующее приказание. Но ответа не последовало. На следующий день северо-западнее маяка Штольпемюнде в результате подводного взрыва затонуло немецкое судно «Эльбинг-IX» (467 брт). Находившийся поблизости новейший германский эсминец Z-31 провел противолодочный поиск, но ничего не обнаружил. Хотя точные координаты гибели судна в зарубежной литературе не приводятся, по косвенным данным можно предположить, что оно затонуло достаточно далеко от гипотетической позиции советской подлодки — поэтому занести его на боевой счет «Пикши» нельзя. Не дождавшись ответа от Щ-306 9 и 11 ноября, командование отдало приказ о возвращении. Как ни странно, уже в 21.55 11 ноября Смоляр сообщил о намерении начать форсирование Финского залива вечером следующих суток. Больше лодка на связь не выходила, но, по-видимому, в последний раз напомнила о себе вечером 12 ноября. Находившийся в устье Финского залива финский минзаг «Руотсинсалми» в 17.45, 19.50, а также в 2.27 и 4.45 следующих суток зафиксировал четыре торпедные атаки, причем в последнем случае финские моряки наблюдали торпедный след, прошедший под мостиком корабля... В точку встречи с катерами Щ-306 не прибыла. Поскольку корабли и самолеты противника не делали донесений о результативных атаках между 13 и 16 ноября, остается предположить, что «Пикша» погибла от подрыва на мине.
Щ-307
Щ-307 «Треска» (командир - капитан-лейтенант Н.И. Петров) вошла в число лодок ОУДПЛ, выделенных для несения службы на позициях в открытой части Балтийского моря. 22 июля 1941 года она перешла в Таллин и уже спустя двое суток отправилась в район оккупированной немцами Либавы. За две недели патрулирования командиру так и не удалось обнаружить цели, достойной торпеды. Зато вечером 10 августа при возвращении в базу в районе северо-западнее мыса Ристна «щука» обнаружила находящуюся в надводном положении подлодку противника. Не мешкая, Петров лег на боевой курс и выпустил две торпеды, уничтожившие германскую субмарину U-144-первый корабль противника, потопленный советскими подводниками в Великой Отечественной войне (Для Петрова эта победа обернулась личной трагедией. По прибытии в Таллин его обвинили в уничтожении нашей же С-11. На самом деле, «эска» подорвалась на мине в устье пролива Соэлавяйн 2 августа. Ее командир A.M.Середа был другом Н.И.Петрова. Со временем справедливость восторжествовала, но начавшийся у командира Щ-307 нервный срыв привел к его многочисленным упущениям по службе. В конечном итоге в октябре 1941 года он был арестован, приговорен к 10 годам и скончался в тюрьме).
В течение почти двух месяцев «Треска» стояла у стенки завода № 189, затем на нее был назначен новый командир - капитан 3 ранга И.О. Момот. Замена части приборов и механизмов, а также необходимость отработки учебных задач привели к тому, что лодка перешла в Кронштадт только 16 сентября 1942 года. 23-го она вышла в поход и, форсировав заграждения «Зееигель», вечером 27-го прибыла на позицию в Норчёпингскую бухту. В ночь на 2 октября Щ-307 перешла в Аландское море, где ей предстояло провести без малого четыре недели. В первый же день «Треска» безуспешно атаковала финский конвой, хотя, услышав взрывы, подводники занесли на свой счет попадания в суда с предполагаемым тоннажем 15 000 и 7000 брт. В последующие дни Момот не испытывал недостатка в целях, однако обнаруживались они, как правило, поздно и на невыгодном для атаки курсе. Днем 11 октября подлодка неудачно выпустила две торпеды по немецкому конвою (за попадание торпеды подводники приняли взрыв глубинной бомбы, сброшенной финским самолетом по воздушному пузырю, вышедшему на поверхность при залпе), спустя десять дней - по другому. Очередной раз подходящие условия для атаки выдались 26 октября, когда Щ-307 с небольшой дистанции послала две торпеды в шедшее в составе каравана финское судно «Бетти X» (2478 брт). Пароход затонул в течение минуты, унеся на дно 12 человек команды и груз серного колчедана. На поиск русской субмарины в море отправились финские подлодки «Ветехинен» и «Ику-Турсо» (первый раз «Ику-Турсо» выходила на поиски «Трески» еще 12 октября, но, обнаружив ее, не смогла атаковать). Почти сразу же они были замечены с Щ-307, но, поскольку подлодки находились в территориальных водах Швеции, Момот посчитал их шведскими. Спустя несколько часов он чуть было не заплатил за свою ошибку — когда «щука» заряжала аккумуляторы, внезапно из темноты вынырнула неизвестная субмарина. Оторопевшие противники разошлись контркурсами на расстояние 20 м друг от друга, после чего Щ-307 погрузилась, а «Ику-Турсо» послала ей вдогонку полсотни 20-мм снарядов. После всплытия на «Треску» почти сразу поступило предупреждение о том, что финны начали за ней охоту. Оно сыграло свою роль - ровно в 1.00 27 октября были замечены два торпедных следа, идущие к лодке. Резко повернув, Момот ухитрился «вписаться» внутрь залпа - одна торпеда прошла в 30 м за кормой, другая — в 20 м по носу. Убедившись в промахе, командир «Ику-Турсо» капитан-лейтенант Пекканен приказал открыть огонь из носовой 76-миллиметровки. В момент пятого выстрела финские торпеды внезапно взорвались, что вкупе со срочным погружением Щ-307 создали у противника иллюзию победы. Западные исследователи до настоящего времени вполне серьезно считают, что жертвой атаки «Ику-Турсо» стала Щ-308, действовавшая намного восточнее и за пять суток до этого получившая разрешение убыть в базу. Что же касается Щ-307, то она, дождавшись ухода противника, всплыла и закончила зарядку. На лодке еще оставались две торпеды, но, поскольку запасы еды и топлива были на исходе, тем же вечером командование отозвало ее в базу. 1 ноября «Треска» ошвартовалась в бухте Норре-Каппельлахт, через неделю перешла в Кронштадт, а затем — в Ленинград, где встала на текущий ремонт. В строй лодка вступила только к концу мая 1943 года, фактически тогда, когда вырваться из Финского залива стало невозможно. В феврале 1944-го Момота назначили на строящуюся К-55, а командиром «Трески» стал бывший помощник с Щ-303 капитан-лейтенант М.С.Калинин. Подлодка готовилась к новым походам, для чего в июле она даже совершила учебное плавание на Ладожское озеро.
После перемирия с Финляндией Балтика вновь открылась для наших подводных лодок. Щ-307 оказалась в числе первых, вышедших на коммуникации врага. Между 4 и 8 октября 1944 года она проделала сложный путь шхерным фарватером от Лавенсари до острова Корпо, и уже 11-го заняла позицию у Виндавы. Днем 16 октября, после разведки внешнего рейда порта Калинин обнаружил конвой и атаковал его с дальней дистанции 4 торпедами. Последовали два взрыва. Подняв перископ, командир заметил, что с поверхности пропал 8000-тонный транспорт, 6000-тонный тонет и еще один получил повреждение. Прокомментировать это боевое донесение до сих пор не представляется возможным, поскольку зарубежная информация отсутствует, а в ходе послевоенного обследования, произведенного АСС, затонувших судов в месте залпа Щ-307 не обнаружили. Такой же загадочный результат имеет и атака, произведенная Калининым из надводного положения в ночь на 29 октября. С мостика вроде бы наблюдалось попадание торпеды, но преследованию лодка не подвергалась, и в зарубежных источниках об этом случае ничего не говорится. Вечером 3 ноября «Треска» последовательно атаковала конвой и одиночный транспорт, стреляя из надводного положения, после чего в первом случае слышала, а во втором видела попадания торпед. К сожалению, и этому эпизоду невозможно дать объективную оценку. Расстреляв боезапас, субмарина 7 ноября прибыла в Турку, где до конца декабря осуществляла докование и ремонт часто выходивших из строя горизонтальных рулей.
В следующий раз Щ-307 вышла в море 4 января 1945 года и через пять суток, затраченных на борьбу со штормом, заняла позицию в районе Либавы. В первый же вечер она выпустила две торпеды по транспорту, шедшему в составе конвоя. И опять информация противоборствующих сторон совпала «с точностью до наоборот»: Калинин с мостика лодки наблюдал попадание обеих торпед и быструю гибель судна, сигнальщики немецкого сторожевого корабля V-317 — безуспешную атаку. Сторожевик ответил энергичным преследованием, сбросив на «щуку» за два часа около 70 глубинных бомб, но также безрезультатно.
Наконец, вечером 16 января Калинин добился подтвержденной победы, торпедировав транспорт «Генриетта Шульте» (1923 брт). Судно загорелось и утром следующего дня затонуло на мелководье. В последующие несколько дней обнаружить противника не удавалось. Поход закончился тем, что при очередной заправке электролита дистиллированной водой из батареи стал выделяться хлор. Вода оказалась загрязненной, к тому же на лодке выявился перерасход соляра. Все это заставило прервать боевое дежурство и возвратиться в Турку, где порядком изношенная «Треска» простояла до конца войны. 6 марта 1945 года подлодка была награждена орденом Красного Знамени, а ее командир удостоен звания Героя Советского Союза.
Щ-308
Щ-308 «Семга» (командир — капитан-лейтенант А.Ф.Маркелов) была первой лодкой ОУДПЛ, которую летом 1941 года отправили на позицию в Балтийское море. 19 июля субмарина перешла из Ораниенбаума в Таллин и на следующий день в составе конвоя направилась в маневренную базу в бухте Триги на северном берегу острова Саарема. Утром 21-го, когда конвой достиг мыса Пакринем, входивший в его состав танкер «Железнодорожник» подорвался на мине и быстро затонул. Стоило кораблям остановиться, как караван подвергся атаке с воздуха. Столь мощное и организованное вражеское воздействие, по-видимому, настолько поразило Маркелова, что он растерялся и не придумал ничего лучшего, чем погрузиться на минном поле. Через полчаса «Семга» всплыла, но потрясение, испытанное ее командиром, похоже, отразилось на всех его действиях в боевом походе.
Вечером того же дня подлодка отправилась в Норчепингскую бухту. В ночь на 24-е командир обнаружил одиночный транспорт, от атаки которого отказался, «чтобы не прерывать зарядки» (?). С рассветом были обнаружены транспорты, которые были упущены на том основании, что «следуют в балласте». Все моторные шхуны пропускались под предлогом «малой ценности». Подобные мотивировки возникали на протяжении двух недель. Наконец, когда 5 августа командир получил недвусмысленный приказ атаковать любые цели на северном выходе из пролива Кальмарзунд (как уже говорилось, шведское правительство объявило о разрешении на транзит германской дивизии в Финляндию через свои территориальные воды), Маркелов, увидев конвой, счел себя обнаруженным и от атаки отказался. 9 августа подлодка прибыла в Таллин и затем приняла участие в печально известном «таллинском переходе». С 27 сентября корабль встал на ремонт на заводе № 194, а спустя несколько дней командир и военком, в действиях которых в боевом походе наконец-то разобрались, были арестованы и преданы суду военного трибунала. До начала апреля 1942 года «Семга» оставалась без штатного командира, пока им не стал капитан-лейтенант И.В. Автономов, ранее командовавший «Малюткой». За это время Щ-308 успела пройти текущий ремонт, в ходе которого были устранены и повреждения от близкого разрыва снаряда 14 февраля.
В ночь на 19 июня 1942 года лодка перешла в Кронштадт, а 24 июня — на Лавенсари, где выяснилось, что она не только не подготовлена к походу (неисправными оказались кормовые горизонтальные рули), но и нуждается в смене командования: командир БЧ-5 не сумел произвести расчет принятого груза, из-за чего лодка имела 4 т отрицательной плавучести, а Автономов, зная об этом, не проявил должной требовательности. 1 июля субмарина вернулась в Кронштадт. И снова — ремонт и подготовка к походу, но уже под руководством капитана 3 ранга Л.Н. Костылева. Во второй раз на Лавенсари «Семга» пришла 16 сентября 1942 года. В ночь на 18-е она начала форсирование Финского залива, которое удачно завершилось через четверо суток. Ее позиция располагалась между островом Уте и мысом Ристна. Как ни странно, Костылеву долго не удавалось обнаружить достойных целей. В ночь на 30-е он вышел на связь, попросив направить Щ-308 в новый район. Командование предложило ему остаться на месте и не ошиблось. Днем 2 октября лодка атаковала финский конвой западнее Ханко. Спустя пять дней атаке из-под воды подверглось немецкое госпитальное судно «Рюген», а 19 октября — корабль-ловушка «Шифф 47». Ни одного попадания достигнуто не было, хотя сам Костылев придерживался иного мнения (он оценивал свои успехи в три потопленных транспорта общим тоннажем 16 000 брт), о чем и сообщил командованию в ночь на 20 октября. Одновременно командир передал, что лодка имеет повреждения прочного корпуса, и попросил разрешения вернуться в базу. Больше Щ-308 никто не видел и не слышал. По поводу причин ее гибели можно лишь заметить, что, поскольку Костылев не начал возвращения самостоятельно, а запросил разрешения, повреждения прочного корпуса, по всей видимости, сводились к сильной течи через заклепки, вылетевшие во время бомбежки «щуки» кораблем-ловушкой. Вряд ли лодка могла затонуть по этой причине; более близком к истине будет предположение, что «Семга» погибла в результате подрыва на мине.
Щ-309
Накануне войны «Дельфин» (командир — капитан-лейтенант И.С.Кабо) вместе с другими подлодками 6-го дивизиона участвовал в учениях в Рижском заливе. Дивизион прибыл на внешний рейд Таллина на рассвете 22 июня 1941 года и вечером следующего дня кружным путем через Моонзунд и Соэлавяйн ушел в Балтийское море. Вечером 25-го «Дельфин» занял позицию у шхер восточнее Стокгольма. Подобно командиру Щ-308 Маркелову, Кабо поначалу переоценивал силы противника, но вскоре справился со своими опасениями. Днем 2 июля, обнаружив конвой, командир решил выйти в торпедную атаку, однако плохо обученные торпедисты заполнили торпедный аппарат забортной водой, и лодка, приобретя дифферент и отрицательную плавучесть, ушла на дно, пропустив цель.
Другого шанса выйти в атаку не представилось, и 10 июля Щ-309 отозвали в базу. На следующий день она прибыла в бухту Кихелькона, откуда к 15 июля перешла в Кронштадт. Вновь корабль был готов к дальнему походу в начале августа, однако отсутствие свободных тральщиков и тяжелая обстановка под Таллином заставила командование КБФ временно прекратить ведение подводной войны. Лишь 27 сентября «Дельфин» снова вышел в поход в район острова Малый Тютерс, где патрулировал до 17-го числа следующего месяца. Встреч с кораблями противника не состоялось.
В конце октября подлодка прошла небольшой ремонт в Ленинграде и 8 ноября вновь вышла в море, на этот раз за пределы Финского залива: с 11 по 15 ноября она находилась в прикрытии эвакуации Ханко в районе острова Богшер, затем направилась для действий на коммуникациях между Виндавой и Либавой. Пробыв в районе до 23 ноября, Кабо не обнаружил достойных целей, и 26-го лодка прибыла к Гогланду, где из-за отсутствия сил обеспечения задержалась на 10 дней. Заключительный этап возвращения пришлось совершать за ледоколом «Молотов». В Кронштадте «Дельфин» оказался только 12 декабря. До лета 1942 года экипаж своими силами осуществил текущий ремонт.
В следующий поход Щ-309 отправилась 13 августа. В ночь на 18-е подлодка перешла к Лавенсари; вечером следующего дня Кабо начал прорыв через Финский залив, который успешно завершился утром 23 августа. Вскоре субмарина заняла позицию в Аландском море, где уже 25-го произвела безуспешную атаку, послав две торпеды в финский минзаг «Лоухи». Позиция «щуки» была известна противнику, и он организовал ее поиск, в том числе гидросамолетами, базировавшимися на Аландские острова. В ночь на 26-е на погружающуюся лодку была сброшена бомба, которая, к счастью, повреждений не нанесла. 30 августа и 4 сентября Кабо опять атаковал финские конвои, но и на этот раз без попаданий (хотя, ориентируясь по взрывам, командир придерживался обратного мнения). Оба раза эскорт контратаковывал субмарину, но безрезультатно — и это несмотря на то, что на Щ-309 плохо работала система БТС, из-за чего каждый ее залп обнаруживался врагом заблаговременно. Но 12 сентября фортуна улыбнулась советским подводникам. Сопровождавший конвой финский гидросамолет из-за неисправности бомбового замка не сумел сбросить бомбу в возникший при залпе воздушный пузырь. Причем летчик не оповестил свои суда, в результате чего лесовоз «Бонден» (695 брт) получил торпедное попадание и вскоре затонул. В распоряжении Кабо оставались еще три торпеды, когда выяснилось, что управление кормовыми горизонтальными рулями полностью нарушено. «Дельфин» перешел в южную часть позиции, где его экипаж в течение недели безуспешно пытался устранить поломку. Узнав об этом, командование решило оставить лодку на позиции до завершения развертывания всех лодок второго эшелона. Лишь 29 сентября Кабо начал возвращение в базу. Подлодке вновь повезло — ни обнаруживший ее у Таллина немецкий сторожевой катер, ни трехкратное попадание на мины в Нарвском заливе не имели последствий. Поход «Дельфина» был вторым по продолжительности походом советской подводной лодки в Великой Отечественной войне — с момента выхода из Лавенсари до возвращения прошло 46 дней. 11 октября лодка стала на ремонт в Ленинграде.
В строй она вернулась только через год и за это время успела сменить командира - с марта 1943 года им стал бывший помощник командира С-13 капитан 3 ранга Н.А.Филов. Чуть раньше корабль получил звание гвардейского. Летом 1944-го подлодка отрабатывала курс боевой подготовки в Кронштадте и на Ладожском озере и по первому сигналу вышла по финскому шхерному фарватеру в Балтийское море.
Накануне этого, 1 октября, произошло неприятное, но вполне характерное для того времени событие. Механик лодки Базлов обвинил Филова в трусости и неспособности командовать кораблем. В результате разбирательства клеветник был арестован, но развившаяся у Филова на нервной почве «куриная слепота» заставила субмарину оставить позицию у Виндавы. 27 октября, на следующий день после возвращения в Турку командование принял срочно переведенный с Щ-303 капитан 3 ранга П.П.Ветчинкин. Уже через 4 суток подлодка с командиром, совершавшим свой первый боевой поход (в прошлом Ветчинкин служил на ТОФе), вновь вышла в море. Первоначально ее направили к Мемелю, затем к Виндаве. Здесь Ветчинкину крупно повезло — утром 10 ноября из надводного положения он потопил одиночно шедший транспорт «Карл Корде» (903 брт). В последующие дни командир пытался атаковать конвои, но безуспешно. 16 ноября командование перевело подлодку к полуострову Сырве (о. Саарема), на котором немцы при поддержке крупных надводных кораблей пытались сдержать натиск многократно превосходящих советских войск. Вот здесь и выяснилась неготовность командира и экипажа к осуществлению сколько-нибудь сложных задач. Первые пять суток Ветчинкин искал врага в 27—35 милях от берега, хотя вести огонь по сухопутным целям с такой дистанции немецкие корабли не могли. Получив 21 ноября приказ атаковать противника в шести милях от берега, командир выпустил две торпеды по эсминцу, которые противник даже не заметил. Впоследствии Ветчинкин утверждал, что слышал взрывы торпед, а затем и глубинных бомб, но, по всей видимости, он принял за них взрывы бомб, сбрасывавшихся советской авиацией. Вернувшись в прежний район для перезарядки торпедных аппаратов, командир Щ-309 вновь подошел к району маневрирования вражеской эскадры через два дня. Обнаружив корабли врага, он так и не осмелился атаковать их, мотивируя свое решение малыми глубинами и плохой подготовкой личного состава. Тот же упрек можно отнести и к самому Ветчинкину, который в радиограмме не указал ни координат обнаружения эскадры противника, ни курса ее движения. В ночь на 24-е немцы эвакуировали свои войска с Сырве, а Щ-309 вернулась на позицию к Виндаве. Утром 7 декабря из надводного положения ей удалось уничтожить транспорт «Норденхам» (4592 брт). Израсходовав все торпеды, 11 декабря «Дельфин» вернулся в Турку.
По всей видимости, действия подлодки в походе были оценены довольно низко, поскольку после окончания ремонта экипажу предоставили 10 дней для подготовки, а обеспечивающим в следующий поход пошел сам командир БПЛ контр-адмирал С.Б.Верховский. 18 февраля 1945 года субмарина вышла в море и вечером 22-го заняла позицию у Либавы. Утром Ветчинкин успешно атаковал конвой, потопив из его состава транспорт «Гётинген» (6267 брт). На борту судна находились солдаты и беженцы, из которых, по различным оценкам, от 130 до 500 погибли. В течение 5 часов немецкие тральщики преследовали лодку, сбросив 36 глубинных бомб. В результате бомбардировки временно вышел из строя командирский перископ, появились вмятины в прочном корпусе. Атаки в вечернее время 24 и 26 февраля (в последнем случае субмарина выпускала торпеды дважды) не принесли успеха из-за несовершенства ночного прицела, невозможности сблизиться с целью и штормовой погоды. 4 марта Щ-309 вернулась в базу. Планово-предупредительный ремонт быстро закончился, и 30 марта «Дельфин» вышел в район Борнхольма, но в пути следования был перенаправлен в восточную часть Данцигской бухты. Необходимость проводить ночь вдали от побережья Земландского полуострова (ночью в районе действовали наши торпедные катера) привела к тому, что лодка очень долго не имела встреч с транспортами противника. Утром 19 апреля Ветчинкин атаковал тральщик, а 24-го сторожевой корабль - оба раза мимо. После этого подлодка была переведена в западную часть бухты к побережью полуострова Хель. Здесь также не удалось обнаружить ни одной крупной цели, в то время, как вражеские корабли ПЛО неоднократно садились «Дельфину» «на хвост». В ночь на 6 мая на лодке вышел из строя один из дизелей, и Ветчинкин начал возвращение в базу. Известие об окончании войны экипаж Щ-309 получил в море.
Щ-310
Щ-310 «Белуха» (командир - капитан-лейтенант Д.К.Ярошевич) вышла в первый боевой поход в ночь на 25 июня 1941 года вместе с другими лодками дивизиона. До 9 июля она патрулировала в пустынном районе между шведскими островами Готска-Санден и Форэ, и первая встреча с противником состоялась только в ночь на 11-е, при возвращении к нашим берегам. Подводники готовились войти в бухту Кихельконна, когда был обнаружен силуэт неизвестного корабля. Спустя мгновение в нем опознали подводную лодку противника (ею оказалась германская U-144). Хотя Щ-310 шла выгодным для атаки курсом, находившийся на борту командир 6-го ДПЛ капитан 2 ранга М.В. Федотов приказал погрузиться и лечь на несколько часов на грунт. При разборе похода такие действия были признаны граничащими с трусостью, и Федотова понизили в должности до командира лодки.
Тем временем «Белуха» перешла из Таллина в Кронштадт и в начале августа была готова к следующему походу. Однако тяжелая обстановка на ТВД вынудила командование КБФ изменить планы. Щ-310 должна была уйти в море в конце сентября вслед за Щ-319 и Щ-320, но гибель одной и длительное молчание второй помешали осуществить этот план. «Белуха» вошла в состав базировавшегося на Лавенсари и Гогланде Передового отряда КБФ. 16 октября во время шторма в бухте Суркюля она несколько раз ударилась о стоявшую рядом Л-3 и была вынуждена вернуться на завод № 194. Здесь лодке предстояло пройти усиленный средний ремонт со сменой дизелей. К концу лета 1942 года работы были в основном закончены. 16 сентября субмарина перешла в Кронштадт, и в ночь на 20-е ее отконвоировали в точку погружения юго-западнее Лавенсари.
«Зееигель» удалось форсировать через северный гогландский проход, но при зарядке батарей в ночь на 22-е «Белуху» атаковали сторожевые катера. Сначала показалось, что сброшенные ими глубинные бомбы не нанесли повреждений, но позже выяснилось, что это не так. Спустя трое суток лодка вышла в Балтийское море и направилась в северную часть Данцигской бухты. В успехе прорыва немалую роль сыграл профессионализм штурмана - лейтенанта Г.М.Егорова (впоследствии известного подводника, адмирала флота, Героя Советского Союза). Рано утром 28 сентября лодка прибыла в район банки Штольпе и через сутки произвела первую торпедную атаку. Ее целью оказался одиночный транспорт, по которому Ярошевич стрелял из надводного положения. После промаха первого двухторпедного залпа была выпущена третья торпеда, которая начала описывать циркуляцию. Очевидно, ее гироскоп получил повреждения во время бомбежки, и лишь зоркость сигнальщика спасла субмарину от гибели. Четвертая торпеда наконец-то попала в цель, утопив германский транспорт «Франц Рудольф» (1419 брт). Следующей ночью командир выпустил все содержимое носовых аппаратов по пароходу «Аннелиз Кристоферсен», но безрезультатно. Последняя торпеда (одна была утеряна при форсировании Финского залива) ушла «в молоко» при попытке вечером 3 октября атаковать немецкую подлодку, отрабатывавшую учебные задачи. На этот раз не сработала система БТС, и противник, наверняка заметивший вынырнувшую рубку, без труда избежал попадания. Обидно сознавать, что огромный риск, которому подвергался экипаж лодки при прорыве в море, не увенчался достойной победой только из-за того, что Ярошевич пренебрег рекомендациями применять метод стрельбы «с временным интервалом». В ночь на 7-е лодка приступила к обратному форсированию залива. 9 октября в 12.25, когда команда готовилась к обеду, прогремел мощный взрыв. К счастью, субмарина задела не саму мину ЕМС (ВВ — 270 кг тротил-гексоген-алюминия), а лишь нижнюю часть ее противотральной трубки. Смещение последней вызвало взрыв мины, примерно в 19,5 м выше носовой части корабля. И все же положение создалось критическое. В пяти первых отсеках появились течи, вышли из строя перископы, эхолот и акустические приборы, разбилось несколько аккумуляторных баков, отказали многие приборы и механизмы. Правда, гирокомпас и дизели остались целы. Всплыв через несколько часов с грунта, «Белуха» уже не могла погрузиться. Если бы место подрыва находилось не северо-восточнее Гогланда, а хотя бы на пару десятков миль западнее, трагический финал был бы неминуем. Ярошевичу и его экипажу повезло: больше лодке не попалось ни одной мины и тем же вечером она встретилась в точке рандеву с нашими катерами. 13 октября Щ-310 прибыла в Кронштадт. До лета 1943 года лодка простояла в Ленинграде на аварийном ремонте.
В марте 1944-го в командование субмариной вступил капитан 3 ранга С.Н. Богорад. Следующие полгода были посвящены интенсивной боевой подготовке. Когда в сентябре Балтика вновь оказалась открытой для наших субмарин, «Белуха» ушла в море в числе первых. Уже утром 6 октября она прибыла в район Виндавы, где почти сразу добилась успеха. Выпустив две торпеды с дистанции 4 кбт из надводного положения, командир и вся верхняя вахта наблюдали попадание торпеды и гибель транспорта, ушедшего в воду с вращающимися винтами. Несмотря на наличие этих подробностей, в зарубежной литературе упоминаний о данной атаке нет. В ночь на 8-е на юго-западных подходах к Виндаве Богорад успешно атаковал из кормовых аппаратов одиночный «сторожевик», на деле оказавшийся землечерпалкой «Баггер 3» (400 брт). Не успели подводники поздравить друг друга с победой, как был обнаружен вражеский конвой. Выпустив три торпеды, командир вскоре услышал взрывы, свидетельствовавшие о гибели транспорта RO-24 (4499 брт), затонувшего примерно с 260 немецкими военнослужащими. Днем 10 октября «Белуха» неудачно атаковала из-под воды еще один конвой и в ночь на 14-е выпустила две оставшиеся торпеды в крупный транспорт, который, по данным визуального наблюдения, через 3 минуты затонул. Хотя и в этом слу
