При создании столь большой серии кораблей и спешности их постройки вопросы вооружения миноносок, как это ни парадоксально, отошли на второй план. Идея вооружить их самым современным для того времени оружием — «самодвижущимися минами Уайтхеда», или, как сейчас говорят, торпедами столкнулась с проблемой массового изготовления как аппаратов, так и самих «самодвижущихся мин». Не говоря о большой стоимости подобного вооружения, отечественная промышленность оказалась еще и технически не готова к решению этой задачи. Тем не менее ряд миноносок получил торпедное вооружение уже в процессе постройки. Обычно для вооружения предусматривались два типа торпедных аппаратов для так называемых «19-футовых» (длиной 5,79 м) и «15-футовых» (4,57 м) мин Уайтхеда, паровых и воздушных по способу производства «минного выстрела»,
По конструкции наиболее распространенным был носовой неподвижный минный аппарат, ставившийся под покатой палубой полубака миноноски, но более перспективным — поворотный, на палубе полубака (как правило для, 15-футовых мин).
Наряду с этим предпринимались попытки усилить торпедное вооружение: так, миноноску «Селезень» предлагалось вооружать двумя носовыми неподвижными минными аппаратами, но из-за их относительно большой массы эта идея оказалась нереализованной, и миноноска впоследствии имела палубный поворотный минный аппарат.
Первые серьезные испытания торпедного вооружения на миноносках проводились с апреля по ноябрь 1879 года на Черном море. За этот период было произведено 602 выстрела минами Уайтхеда с семи миноносок. В испытаниях наряду с черноморскими (постройки завода «Беллино-Фендерих» и РОПиТ) принимали участие и четыре миноноски типа «Ярроу» («Чижик», «Стерлядь» «Сорока» и «Страус»), доставленные с Балтики.
Первое, что выяснилось так это влияние внутреннего диаметра торпедного аппарата на точность стрельбы. Торпеды перед выстрелом «протаскивали» через аппарат и для каждой миноноски подбирали «соответствующие по диаметру мины Уайтхеда»; так, для стрельбы с миноносок «Ящерица» и «Щука» (постройки РОПиТ) использовались мины диаметром 380 мм, а для миноноски «Скорпион» (завод «Беллино-Фендерих») — диаметром 382 мм.
Если все шесть черноморских миноносок строились изначально как торпедные, то присланные с Балтики вообще не имели никакого вооружения, и в целях опыта на одной из них, а именно на «Сороке», торпедный аппарат разместили прямо на палубе полубака под углом -7,5°. Причем его труба выступала за линию форштевня почти на 0,6 м, а срез находился от воды на расстоянии не более 0,9 м, что являлось следствием установки на этой миноноске дымовой трубы в диаметральной плоскости, не позволявшей сдвинуть аппарат в корму. Сравнительные испытания, проводимые на миноносках «Сорока» и «Скумбрия», показали, что подобное размещение аппарата не сказывается на результатах стрельбы, но очень мешает при маневрировании, затрудняя управление миноноской, особенно при швартовке. Результатом стало решение главного командира Черноморского флота и портов о подобном вооружении трех оставшихся миноносок типа «Ярроу» с той лишь разницей, что дымовые трубы на них требовалось перенести в сторону, как для удобства заряжания аппарата, так и для установки его среза «наравне со штевнем»; временно на «Чижике» и «Стерляди» смонтировали боковые откидные торпедные трубы. Их испытания показали, что хотя «мины шли хорошо», но сама конструкция такого вооружения была крайне ненадежной. От малейших толчков и ударов трубы деформировались, и торпеда в них либо застревала, либо расходовала практически весь запас воздуха. Кроме того, много нареканий вызывала конструкция стопора, отказывавшего в самый важный момент.
Опыты показали, что из всех способов торпедного вооружения предпочтение следует отдать его размещению на миноносках, построенных на заводе «Беллино-Фендерих», где приводы и клапаны для производства торпедных стрельб собраны в одном месте — боевой рубке.
Так как миноноски несли смешанное вооружение, состоявшее из торпедных аппаратов и шестовых мин, то было важно выяснить влияние взрывов последних на «снаряженные мины Уайтхеда». С этой целью для миноноски «Сорока» было спроектировано и установлено довольно сложное шестовое вооружение, после чего готовую к пуску торпеду поместили в аппарат, а шестовые мины привели в боевое положение, выдвигая шесты почти на 6 м и опуская их в воду на глубину до 2:5 м. Наряду с «Сорокой» в опытах участвовала миноноска «Скорпион». В результате трех взрывов, проведенных каждой из миноносок, в двух случаях «сильно пострадали мины Уайтхеда», причем на миноноске «Скорпион» значительно сильнее, чем на «Сороке», что объяснили большим удалением пусковой трубы минного аппарата от поверхности воды и более острыми образованиями носовой части этой миноноски. По мнению современников (недалекому от истины), «причина редкого использования мин Уайтхеда лежала в технических недостатках по положению деталей выбрасывающих аппаратов».
Малейшая неисправность в торпедной трубе делала стрельбу невозможной. «А случаи такого повреждения, — как отмечалось в официальном отчете о плавании миноносок в 1880 году, — были не-редки: и нужно думать, что причина их лежит в легкости миноносок: спуск миноносок со стапеля, при небрежности, может дать миноноскам, а следовательно, и трубам перегиб... а зазор между трубою и миною не превышает 2/32 дюйма (1,59 мм. — Н.А.)».
Так, в 1880 году на миноноске «Перепел» (типа «Ярроу»), имевшей постоянный минный аппарат для 19-футовых мин, на учебных стрельбах удалось лишь два раза произвести выстрел, после чего «начались постоянные исправления», что неудивительно, так как часто длительное нахождение торпед в аппаратах (а больше на миноноске их хранить было негде) приводило к их оборжавлению из-за попадавшей на ходу и при даже незначительном волнении внутрь аппарата воды. При более сильном волнении торпеды вследствие неудовлетворительного крепления внутри аппарата получали механические повреждения, выводившие их из строя.
Вторым основным видом вооружения миноносок, (а для большинства в первое время и основным) было так называемое шестовое минное вооружение, состоящее из минных шестов, изготовленных из железных или стальных труб длиной около 12 м, которые с помощью довольно сложной системы вилок, блоков, струн и бакштагов и даже палубных рельсов могли, как тогда говорилось, «выстреливаться внаружу», то есть выдвигаться вперед по ходу миноноски и опускаться наружным концом в воду на глубину около 3 м таким образом, чтобы сама мина, представлявшая собой медный герметический сосуд с пироксилином, находилась на расстоянии не менее 7,5 м от форштевня миноноски.
Подрыв мины осуществлялся при помощи электрического запала с приводами от «гальванической батареи» или при помощи контактного взрывателя при соприкосновении мины с корпусом атакуемого корабля.
Масса такого вооружения доходила до 1,3 т; как показали опыты, приведенный в боевое положение шест с миной (то есть выдвинутый и опущенный в воду) увеличивал дифферент на нос миноноски до 0,22 м и выдерживал скорость лишь 12—13 уз (уменьшая ее почти на 1,5 уз). К этому следует добавить и тормозящий эффект минных вилок, которые располагались «столь низко от воды», что даже при незначительном волнении, «буравя воду», снижали ход корабля.
Следует помнить, что подобное вооружение рассчитывалось главным образом на атаку неприятельского корабля, стоявшего на якоре, и при условии отсутствия противоминных сетей или защитных бонов.
При этом шест с миной следовало привести в боевое положение, что в идеальном случае требовало усилия трех человек в течение полутора минут. В случае же взрыва мины из строя выходил не только боевой шест (изогнутый взрывной волной, часто с оборванными штагами, он уже не втягивался на палубу и, «бороздя воду», сковывал маневрирование миноноски), но и второй, невыдвинутый, что делало, таким образом, невозможной повторную атаку.
Большая заслуга в совершенствовании шестового минного вооружения принадлежала контр-адмиралу В.П.Шмидту.
Но так как «о том, что в выделке частей минных приспособлений необходима такая же тщательность, как и в отделке частей каждого механизма, заводчики не заботились», то, по словам флагманского минного офицера лейтенанта Калугина, «работа поражала непрочностью, грубостью в отделке, небрежностью и ненадежностью...»
На миноносках постройки Ижорского завода «рамы для шестов были крайне жидки и дурны... при подъеме ползуны расширяли вилки...Вся подъемная сила тратилась не на подъем шестов, а на разрушение вилок. На лебедках безуспешно действовало по три человека, вместо одного. Всегда почти дело заканчивалось тем, что шесты приходилось двигать внутрь вручную с верхней палубы».
Не лучше оказалось и шестовое вооружение на миноносках постройки германских фирм «Шихау» и «Вулкан». На первых вилки рам были выполнены не из уголкового, а «прутового» железа, направляющие рельсы располагались крайне неудачно и лебедки оказались «слишком малы». В результате на миноноске «Булава» три человека посредством лебедки выдвигали шест почти 10 мин. При подъеме шестов из воды вилки нередко расходились, ползуны высвобождались из заплечников и шесты свободно раскачивались в воздухе. «Такой, — как писал Калугин, — безобразный подъем шестов наблюдался на всех без исключения миноносках "Шихау". При этом несмотря на то, что сами шесты на этих миноносках были длиннее обычных почти на два метра, углублялись же в воду они лишь на 1,5 м».
Эти же недостатки были присущи и шестовому вооружению миноносок завода «Вулкан», «Самопал» и «Ракета», где оно, по словам того же Калугина, «было ниже всякой критики».
Не оправдывали себя и устроенные на ряде миноносок так называемые боковые минные шесты. Закрепленный кормовым концом в секторе на палубе шест системой штагов откидывался перпендикулярно борту миноноски. Однако из-за сложности маневра при атаке с использованием такого шеста от подобного вооружения практически сразу отказались. Параллельно отрабатывались и различные конструкции шестового вооружения, но какого-либо дальнейшего развития они не получили, последним стало, пожалуй, «облегченное» шестовое вооружение, состоявшее из обычного трубчатого шеста, крепившегося бугелем к форштевню и испытанное в 1888 году.
Опыты для определения прочности легких корпусов миноносок к взрывам мин, проведенные во 2-м отряде, показали, что взрывы шестовых мин часто вызывают течь в носовом отделении и почти всегда приводят в негодность второй шест.
Поэтому в середине 80-х годов XIX века, когда на вооружение флота стали поступать метательные мины, ими были перевооружены все «шестовые» миноноски. Но уже первые опыты показали, что при скорости хода миноноски от 7 до 8 уз из десяти выстрелов метательными минами только четыре попали в цель. Сделанные выводы гласили: траектория движения мины, выпущенной с движущейся миноноски, зависит от скорости миноноски и от «угла, составляемого осью аппарата с направлением движения миноноски», а вероятность попадания — от углубления неприятельского корабля. Так как мина в воде двигалась на глубине 3 м с амплитудой колебаний до 1,2 м, то поражение ею корабля с осадкой «менее 12 фут» (3,6 м) становилось проблематичным. Тем не менее из-за своей небольшой массы (214 кг вместе с аппаратом) эти мины нашли широкое применение на миноносках, где ставили по два (изредка — три) аппарата на корабль. Следует заметить, что для вооружения миноносок типа «Шихау» эти аппараты посчитали все же «тяжелыми» хотя и установили на некоторых миноносках. Параллельно некоторые миноноски типа «Ярроу» перевооружили торпедными аппаратами для мин Уайтхеда, как поворотными, так и постоянными, причем последние, во избежание крупных работ по корпусу, расположили прямо на верхней палубе.
В заключение стоит упомянуть еще об одном виде вооружения, использовавшегося на миноносках, — бросательных минах. Такие мины с буйками и специальными защитными колпаками крепились на поворотных боканцах по обоим бортам миноноски в кормовой части (на миноносках типа «Ярроу» — приблизительно в районе боевой рубки). Уже современниками подобные приспособления признавались крайне неудачными — увеличивающими массу «надводного груза», (что сказывалось на остойчивости) и затрудняющими управление миноноской, особенно при швартовках, когда выступающие за борт боканцы с подвешенными минами и буйками «беспрерывно» гнулись и ломались от касаний со швартовной стенкой или кораблями.
В связи с этим на некоторых миноносках были предприняты попытки исправить положение с помощью изменения конструкции боканцев. Так, на миноноске «Ядро» (типа «Шихау») по предложению инженера-механика Завалишина были установлены два типа боканцев для бросательных мин: поворотные и заваливающиеся внутрь на шарнирах. Те и другие позволяли убирать колпаки за линию борта, но подобная конструкция оказалась применимой лишь для миноносок типа «Шихау» с их относительно широкой верхней палубой в кормовой оконечности. На миноноске «Ракета» (типа «Вулкан») колпаки от бросательных мин и буйков помещались не на двух, а на одном общем поворотном боканце.
Заметим, что наряду с отдельными попытками усовершенствовать боканцы существовало и мнение вообще отказаться от них и сбрасывать мины прямо с палубы, уложив их предварительно по борту перед боевой рубкой, тем более, что в походном положении эти мины требовалось хранить в кормовом отделении. Что касается защитной роли колпаков, от которых в этом случае пришлось бы отказаться, то считалось, что «сырой» пироксилин, которым снаряжались мины, от попаданий ружейных пуль вряд ли бы загорелся, а относительно попаданий снарядов без лишнего оптимизма сообщалось, что «невозможно допустить, чтобы миноноска, попавшая в сферу подобного огня, настолько бы уцелела, чтобы идти дальше для подрезания носа неприятельского судна и для подводки под него бросательных мин».
Ничего удивительного, что при подобном отношении к бросательным минам ни одна из них в кампанию, например, 1880 года «не была заряжена, не только что взорвана по принятому способу из-за опасения преждевременного взрыва».
10 августа 1879 года заведующий Минной частью в своем докладе на имя управляющего Морским министерством предложил вооружить миноноски скорострельными 44-мм пушками системы Энгстрема — «в виде опыта по одной миноноске при каждой эскадре линейных судов, броненосной, артиллерийского или минного отряда». Выработать проект вооружения поручалось контр-адмиралу К.П.Пилкину, и уже к концу месяца такое орудие установили на миноноске «Судак». Пробные стрельбы (16 выстрелов) прошли удачно.
30 декабря 1879 года на заседании Морского технического комитета «Об опытах на "Судаке"» рассматривались результаты действия 44-мм пушек Энгстрема и 25,4-мм Пальмкранца, а также влияние их установки на мореходные качества миноносок ; одновременно на миноноске «Ракета» установили 37-мм пушку Гочкиса. Хотя опыты завершились успешно, масса артиллерийского вооружения оказалась для торпедных миноносок слишком велика, и впоследствии артиллерийское вооружение устанавливалось главным образом на миноносках, вооруженных метательными минами.
