Первым из фрегатов, совершивших кругосветное плавание, был 32-пушечный фрегат «Крейсер», построенный в Архангельске и спущенный на воду 18 мая 1821 года. Строителем его был опытный кораблестроитель А. М. Курочкин. Командовал фрегатом капитан 2 ранга М. П. Лазарев. Это было его третье кругосветное плавание. Еще в 1813-1816 годах лейтенантом, он, командуя судном Российско-Американской компании «Суворов», совершил кругосветное плавание в Русскую Америку. Идя туда малоизвестным курсом, он открыл в Тихом океане, в южной Полинезии, атолл, который назвал именем Суворова (1814). Вторая его экспедиция была наиболее выдающейся. В ходе совместного плавания шлюпов «Восток» и «Мирный» под командованием Ф. Ф. Беллинсгаузена и М.И. Лазарева была открыта Антарктида. Сопровождать фрегат «Крейсер» должен был, как транспортное судно, с продуктами и различными грузами, шлюп «Ладога», которым командовал старший брат Михаила Петровича капитан-лейтенант Андрей Петрович Лазарев, в будущем вице-адмирал и кругосветный мореплаватель. Лазарев тщательно подбирал офицеров, ценя в них не внешний лоск, а честное, добросовестное исполнение служебного долга. Лейтенант М.Д. Анненков плавал с ним еще на шлюпе «Мирном» и имел опыт 12 морских кампаний. Лейтенант И.А. Куприянов, также совершивший кругосветное плавание, впоследствии стал вице-адмиралом, и в общем трижды огибал земной шар. Лейтенант Ф.Г. Вишневский - будущий декабрист. В 1826 году, после разгрома декабрьского восстания, был разжалован в рядовые с определением в дальние гарнизоны «до выслуги», послан в пехотный полк на Кавказ, где отличился в военных действиях против турок, после чего в 1832 году восстановлен в офицерском звании.
Мичман П.С. Нахимов, во время плавания получивший чин лейтенанта, - будущий адмирал, флотоводец, герой Наварина, Синопа и обороны Севастополя. Мичман Е.В. Путятин - впоследствии адмирал, прославился как исследователь Японского моря и дипломат. Д.И. Завалишин - лейтенант, мореплаватель, исследователь Восточной Сибири. В 1824 году вошел в тайное общество декабристов, а после его разгрома был сослан на 13 лет в Нерчинские рудники. После амнистии остался в Чите, где изучал Сибирь. В 1863 году за обличительные статьи против местной администрации выслан из Читы.
Мичман А.А. Домашенко в 1827 году на линейном корабле «Азов» у берегов Сицилии во время шторма бросился в море, чтобы спасти сорвавшегося с реи матроса, и утонул вместе с ним. В 1828 году ему в Кронштадте был поставлен памятник на собранные товарищами деньги.
Все эти выдающиеся люди считали себя учениками Лазарева, гордились этим и старались своими действиями и поведением во всем походить на своего командира. Многие из них видели, как командир готовил фрегат к рейсу. Он не особенно доверял портовым чиновникам, заверявшим его, что на фрегате все в порядке. Лазарев по опыту прежних кампаний знал, что доверять портовому начальству нельзя, а тем более если судно отправляется в кругосветное плавание. Он сам проверил все крепления фрегата, обшивку, рангоут, такелаж и внутренние помещения вплоть до трюма. Осмотр показал, что фрегат нуждается в существенных переделках и улучшениях конструкции. Был подан рапорт командиру порта, какие работы нужно провести. Их было восемь, и касались они набора корпуса, ахтерштевня и рулевых петель, перестройки кают и других мест внутреннего расположения.
Он потребовал, чтобы вместо 36 пушек, положенных по штату, было поставлено 44 с заменой 20-фунтовых на 18-фунтовые карронады. По настоянию Лазарева и артиллерийского офицера к пушкам были поставлены для воспламенения заряда кремневые замки. В море «Крейсер» оказался прекрасным ходоком и несмотря на то, что «Ладога» была легче и меньше тяжелогруженого фрегата, она все время отставала, и «Крейсеру» приходилось убавлять паруса, чтобы не потерять ее из виду. На «Крейсере» не хватало опытных матросов, рулевых, артиллеристов и марсовых. Были набраны молодые неопытные матросы, которых Лазарев имел право заменить в случае их непригодности к дальнему плаванию опытными матросами из команд судов архангельской эскадры, которую фрегат и шлюп должны были встретить в Копенгагене, куда пришли на двенадцатый день. Противные ветры и штормы задержали суда почти на неделю. Пользуясь предоставленным ему правом, Лазарев взял с разных кораблей пятнадцать опытных матросов.
Следующим портом, куда должны были прийти суда для пополнения продуктов и воды, был Портсмут. Фрегат, имея лучший ход, пошел вперед, чтобы, прибыв в Англию, заблаговременно приготовить все необходимое для дальнейшего длительного плавания. 23 сентября, находясь у берегов Англии, «Крейсер» встретил сильный ветер. Целую неделю фрегат отстаивался на Дильском рейде. Во время вынужденной стоянки русские моряки были свидетелями многих аварий английских купеческих судов. Порт, несмотря на частую посещаемость, совершенно не имел необходимого навигационного оборудования. Через восемь дней «Крейсер» снялся с якоря и взял курс на Портсмут. Английский канал снова встретил фрегат штормом, который продолжался двое суток, и только отличные мореходные качества судна, искусство командира и четкая работа команды позволили «Крейсеру» избежать катастрофы.
Лазарев понимал, что ежедневные занятия с командой не только сделают из его подчиненных хороших моряков, но и помогут им войти в ритм повседневной морской службы. Он сам следил за временем постановки или уборки парусов. И чем дальше уходил фрегат, тем более был доволен командир слаженностью работы команды и мичманов, которые не только должны были бегать по вантам быстрее любого матроса в работе на реях, отвечать не только за свои ошибки, но и за ошибки своих подчиненных. Хотя вольнодум Завалишин и не всегда был в восторге от жестких требований командира, это не мешало ему выполнять свои обязанности ревизора. А без его подписи никакие предписания о расходе денег на фрегате не являлись законными. Ни одна копейка не тратилась Завалишиным понапрасну, чем он и заслужил уважение командира, офицеров и матросов «Крейсера». Впоследствии Лазарев дал начальнику Морского штаба в Петербурге прекрасную характеристику на Завалишина.
28 ноября, закупив астрономические инструменты и карты, пополнив запасы провизии и отремонтировав у «Ладоги» поврежденный рангоут, суда с попутным ветром вышли из Портсмута и взяли курс на остров Тенериф, а оттуда, приняв запас овощей, вина и свежих фруктов, - на Рио-де-Жанейро. 28 февраля 1823 года суда пошли через Тихий океан мимо мыса Доброй Надежды и Австралии. Пройдя меридиан мыса Доброй Надежды, суда попали в полосу штормовых ветров. Две недели непогоды измотали людей, казалось, что шторму не будет конца. Однако 18 мая пришли в порт Дервент на острове Тасмания. Лазарев был восхищен дисциплиной и слаженностью работы команды, о чем он уведомил Адмиралтейств-коллегию: «Суда мне вверенные, фрегат «Крейсер» и шлюп «Ладога», находятся в весьма хорошем состоянии, К удовольствию моему должен уведомить государственную Адмиралтейств-коллегию, что как офицеры, так и нижние чины обоих судов пользуются совершенным здоровьем»*.
9 июня «Крейсер» вышел из Дервента, взяв курс на остров Таити, где он хотел запастись свежей провизией, водой и фруктами. На случай разлуки из-за непогоды встреча с «Ладогой» была назначена в бухте Матаваи острова Таити. 8 июля фрегат отдал якорь в бухте Матаваи, а через семь дней в бухту вошла «Ладога».
Спустя четыре дня после выхода в море суда расстались. Фрегат «Крейсер» пошел в Ново-Архангельск в Русской Америке, а шлюп «Ладога» в Петропавловск-на-Камчатке, чтобы сдать груз, а потом идти на остров Ситху. 31 июля фрегат пересек экватор, а через 17 дней экипаж отмечал годовщину кругосветного плавания.
3 сентября «Крейсер» был с большой радостью встречен русской колонией в Ново-Архангельске. С особой теплотой фрегат встречала команда шлюпа «Аполлон», которая с нетерпением ждала смены, чтобы скорее увидеть родные берега.
После разгрузки, исправления повреждений и просушки помещений «Крейсер» покинул гостеприимную бухту Ново-Архангельска, дождавшись «Ладогу». Снова вместе суда направились в Сан-Франциско. На одном из переходов при попутном сильном ветре, когда нужно было паруса взять на гитовы, с фор-русленей упал в воду канонир. Раздался крик: «Человек за бортом!» Вахтенный мичман Нахимов, не задумываясь, бросился к шлюпке и в считанные минуты спустил ее на воду.
Утопающий был виден, и шлюпка с шестью человеками, которую могло залить волной, была близка к канониру, но человек внезапно скрылся под водой. Возможно, его схватила акула, которые в изобилии водились в этих водах, а может быть, свели судороги. При подъеме шлюпку разбило о бизань-русленя, но Нахимов с матросами успели схватиться за такелаж и выбраться на палубу. О благородном поступке Нахимова командир доложил в Адмиралтейств-коллегию. После прихода в Сан-Франциско к «Крейсеру» и «Ладоге» присоединился «Аполлон». Там же стоял бриг «Головнин», принадлежавший Российско-Американской компании.
Шлюпы «Аполлон» и «Ладога», пополнив запасы продуктов и пресной воды, с попутным ветром вышли в море и, взяв курс на мыс Горн, пошли в Россию. А М.П. Лазарев, закупив 4488 пудов пшеницы и снявшись с якоря 17 февраля 1824 года, возвратился в Ново-Архангельск.
Здесь для обеспечения команды свежими овощами Лазарев приказал засеять огород. Соскучившиеся по земле матросы работали не покладая рук. Но и среди тщательно отобранных офицеров оказалась одна «паршивая овца». Старший офицер Кадьян, самодур и крепостник, для которого лучшим разговором с матросом были зуботычина и бесконечные придирки, так досадил команде, что матросы заявили: они не вернутся на фрегат, пока не уберут Кадьяна. Лазарев, узнав об этом и зная причины неприязни матросов, отправил этого офицера в Россию, якобы для лечения. Скрыв истинную причину увольнения Кадьяна, он спас матросов от суда как бунтовщиков. Фрегат «Крейсер» находился в Ново-Архангельске до октября 1824 года.
Его преемником был шлюп «Предприятие» под командованием ставшего вскоре известным мореплавателя О.Е. Коцебу. Сдав крейсерство, Лазарев вышел из Ново-Архангельска и через 37 дней пришел в Сан-Франциско. Плавание было очень трудным: противные ветры, шквалы и сильные штормы. Фрегат простоял месяц, исправляя рангоут и такелаж. Отдохнувшая команда готова была идти как можно быстрее к родным берегам. «Крейсер» вышел из Сан-Франциско, взяв курс на Рио-де-Жанейро. Из-за частых штилей фрегат пришел туда только через 93 дня. Из Рио-де-Жанейро «Крейсер» вышел 22 апреля, а 5 августа под звуки собственного оркестра пришел в Кронштадт.
Фрегат после трех лет плавания имел блестящий вид, на нем царил полный порядок. Дух экипажа был так бодр, что казалось, будто фрегат не пришел из дальнего плавания, а собирается его сделать. Начальник Морского штаба 6 августа доносил императору: «Я осматривал фрегат и нашел его во всех отношениях не только в отличной, но и даже необыкновенно превосходной исправности». На «Крейсер» водили молодых гардемаринов. Опытные моряки приходили смотреть и поучиться у капитана, как можно содержать судно в таком порядке. Гардемарин С. Крашенинников, побывавший на фрегате после прихода его в Кронштадт, спустя много лет писал: «Старые балтийские моряки верно помнят еще, каким щеголем возвратился в 1825 году из вояжа фрегат «Крейсер». Нас, гардемарин, возили тогда осмотреть это образцовое судно. Живо помню, как поразили меня развешенные в батарейной палубе расписания и ортодонансы на чертежах фрегата; какая была чистота и все дышало порядком. Тут показали нам трисель-мачты и триселя - как новость, впервые введенную на «Крейсере»*.
Результатом проводимых фрегатом океанографических, астрономических, метеорологических наблюдений явилась книга под названием «Метеорологические наблюдения, производившиеся во время кругосветного плавания фрегата «Крейсер» под командованием капитана 2 ранга Лазарева 1-го в 1822, 1823, 1824, 1825 годах».
