В 1 час 20 минут пополудни 14 мая 1905 года противоборствующие флоты сошлись, наконец, на расстоянии прямой видимости.
Генерал-адъютант З.П.Рожественский вел свои главные силы в порядке двух параллельных колонн, из которых правая - 1-й броненосный отряд, состоящий из 4 новейших эскадренных броненосцев типа "Бородино", была продвинута несколько вперед и образовывала характерный "уступ". Командующий Соединенным флотом адмирал Хейхатиро Того держал курс "чистый вест", и его "Микаса" фиксировался русскими наблюдателями почти на правом крамболе...
В палубах "Суворова" протяжно запели горны: боевая тревога! Почти одновременно на фалах "Микасы" расправился по ветру набранный заранее сигнал: "От исхода боя зависит судьба Империи. Надеюсь, что каждый честно исполнит свой долг".
А дальше произошло следующее. В 1 час 25 минут или около того "Микаса" вдруг энергично прибавил ход и повел свою эскадру на пересечку курса русской эскадры... Вот он точно по носу головного "Суворова"! Вот уже существенно левее... По сигналу Рожественского правая колонна броненосцев тоже прибавила ход и начала выдвигаться вперед "Осляби", дабы составить со 2-м и 3-м отрядами единую боевую линию... И пока "Суворов" и его "систершипы" совершали свой медленный обгон, "Микаса" еще круче склонился к зюйду, и противники оказались почти на встречных курсах, имея друг друга в левых носовых четвертях и стремительно сокращая дистанцию... Что же дальше?
-"Смотрите! Смотрите! Что это? Что они делают?"- крикнул Редкин, и в его голосе были и радость и недоумение.
Но я и сам смотрел, смотрел, не отрываясь от бинокля, не веря глазам: японцы внезапно начали ворочать "последовательно" влево на обратный курс!.."
Изумиться тут было чему. По странному попущению самого же Того начальный "расклад", не суливший Рожественскому ничего хорошего, теперь существеннейшим образом изменился. Русская сторона получила неподвижную точку пристрелки, выиграла первый залп и на долгие четверть часа, то есть на то время, пока Того придется "развязывать" петлю поворота, должна была сохранить за собою подавляющий огневой перевес!1
Русский командующий постарался не потерять ни секунды. В 1 час 49 минут пополудни, когда "Микаса" только-только закончил поворот и находился, по свидетельству Рожественского, "менее одного румба впереди траверза" русского флагмана, левая носовая шестидюймовка броненосца "Князь Суворов" отдала пристрелочный выстрел. Затем подал голос "Александр", за ним - "Бородино", и вот уже вода вокруг "Микасы" взлетела сплошной неопадающей стеной...
"Сердце у меня билось, как никогда... - писал потом участник боя В.И.Семенов. - Если бы удалось!.. Дай, Господи!.. Хоть не утопить, хоть только выбить из строя одного!.."
Увы, молитвы Семенова услышаны не были. Как мы знаем теперь, ни потопить, ни даже "выбить из строя хоть одного" русским артиллеристам не удалось. Японцы беспрепятственно завершили поворот, и короткое время спустя противоборство главных сил превратилось в односторонний и беспощадный расстрел...
Почему выигранный Рожественским "первый удар" оказался столь безрезультатным? На сей счет бытует вполне определенная и многократно "доказанная" точка зрения, основные положения которой суть следующие.
Во-первых, по причине сравнительно малой дальнобойности орудий 3-го отряда, в начальный момент по "Микасе" могли действовать не 12, как выходило по расчету генерал-адъютанта, а всего лишь 8 русских судов. А если исключить отсюда еще и "Нахимова", то число стрелявших по японскому флагману линейных кораблей остается и вовсе небольшим - только лишь семь.
Во-вторых, к моменту открытия огня "Микаса" фиксировался не на румб впереди "суворовского" траверза, как свидетельствовал о том 3.П.Рожественский, а существенно "острее" по носу - на курсовом примерно 34°. Первым - и будто бы по "японским данным" - эту цифру вычислил некий Лаур, затем она повторялась во многих позднейших работах и с течением времени стала восприниматься как нечто непреложное и само собой разумеющееся. Почему? Да прежде всего потому, что версия "курсовой 34°" подкупила всех очевидным правдоподобием и кажущейся "объяснительной силой". Ведь, как известно, при курсовых 45° и меньших цель попадает за пределы "доворота" кормовых башен главного калибра броненосцев типа "Бородино" и, следовательно, в 1 час 49 минут японский флагман оказался под первым ударом не всех русских башен, а только лишь носовых.
И в-третьих, наконец, нельзя не упомянуть о пресловутой боевой подготовке русских артиллерийстов. В некоторых источниках ее деликатно величают "недостаточной", в остальных же - попросту "скверной". Да и можно ли было ждать иного, если Рожественский провел на походе только три учебных стрельбы?
Кажется, тут можно бы подвести черту, но нельзя не упомянуть еще об одном "аргументе". В литературе часто приводится неоспоримый якобы факт, будто перестроение в "линию", совпавшее с моментом открытия огня, повлекло за собой дополнительные неблагоприятные последствия. Вот как писал об этом бывший баталер, а впоследствии крупный советский писатель и лауреат Сталинской премии А.С.Новиков-Прибой:
"Первый отряд, направляясь по диагонали на линию левой колонны, увеличил в сравнении с последней ход только на два узла. Однако с такой скоростью нельзя было успеть своевременно продвинуться вперед и занять свое место во главе эскадры. Только "Суворову" и "Александру III" удалось достигнуть намеченной цели. Но, придя на линию левой колонны... они сейчас же сбавили ход и не подумали (!) о том, что за ними следуют еще два броненосца - "Бородино" и "Орел". Последние, чтобы не налезать на передние корабли, тоже уменьшили ход... Начался кавардак: второй и третий отряды, не предупрежденные ... об уменьшении хода, продолжали напирать; "Бородино" и "Орел", не успевшие занять своего места... оказались под страхом остаться вне строя. Тогда, чтобы пропустить их вперед, броненосец "Ослябя"... вынужден был уменьшить ход до самого малого, а потом, боясь столкнуться с "Орлом", совсем застопорил машину... Что оставалось делать остальным кораблям, шедшим за "Ослябей"? Они уменьшили ход и начали выходить из строя - одни вправо, другие влево..."
Печально? Еще бы! Но, как мы сейчас увидим, нелепая оплошность Рожественского, который забыл об идущих за ним судах, имела последствия куда более трагичные, нежели описанный выше "кавардак"... Вот какое свидетельство приводит в своей книге капитан 1 ранга граф Капнист:
"Японцы, увидев, что ближайший к ним русский флагманский корабль ("Ослябя" - Б.Ч.), представлявший ... своим высоким корпусом весьма крупную цель, стоял почти на месте, избрали его своей целью для стрельбы. Его неподвижнлсть, а также неподвижность точки поворота их линии, через которую они последовательно проходили и с которой открывали свой огонь все их броненосцы... дали возможность быстрой и точной пристрелки и меткого огня".
Более кратко, но зато и более определенно высказался по этому же поводу в своих показаниях Следственной Комиссии вахтенный начальник броненосца "Сисой Великий" лейтенант Овандер:
"... Пока наш отряд (2-й - Б.Ч.) стоял, затем шел малым ходом и описывал коордонат вправо, он ("Ослябя" -Б.Ч.) был страшно поражаем огнем неприятеля... Это перестроение и было причиной гибели эскадренного броненосца "Ослябя"..."
Нужны ли к этому дополнительные комментарии? Пожалуй, нет. И вряд ли мы теперь удивимся картине, которую наблюдал в свой бинокль капитан 2 ранга В.И.Семенов:
"... Я прошел на левую сторону между... башнями посмотреть на японскую эскадру... Она была все та же! Ни пожаров, ни крена, ни подбитых мостиков... Словно не в бою, а на учебной стрельбе! Словно наши пушки, неумолчно гремевшие вот уже полчаса стреляли не снарядамми, а ... черт знает чем!... С чувством, близким к отчаянию, я опустил бинокль..."
Ни пожаров, ни крена... Хотя, впрочем, японские корабли вовсе не были столь невредимыми, как это видел Семенов. Да и японская линия, кстати сказать, тоже не была "все та же"...
"Принято думать, - пишет американский автор Н.Буш, что первым кораблем, который в Цусимском сражении вынужденно покинул боевой строй, был русский броненосец "Ослябя"... Но это не так! Сомнительная честь быть первым "выбитым из линии" принадлежала японскому кораблю - крейсеру "Асама"... Едва лишь "Асама" закончил поворот, как тут же попал под интенсивный огонь хвоста русской колонны, 12-дюймовый снаряд с "Николая I" буквально смел его рулевое устройство, вынудив крейсер покинуть линию практически до конца дня".
Значит, хоть и не потопить, но течение уже первых 15 минут "выбит из строя" одного все же удалось! Жаль только, что штатный историограф эскадры этого не заметил... Но, если речь зашла о русских попаданиях, то их получал не только "Асама", который, если уточнить, был поражен в общей сложности 12-ю русскими снарядами. Отнюдь! На протяжении все той же четверти часа досталось практически всем японским кораблям, и серьезнее всех потерпел адмиральский "Микаса". По свидетельству Вествуда, "шестидюймовая броня "Микасы" была дважды пробита русскими снарядами с дистанции 8000 метров, и примерно в это же время (т.е. во время поворота "последовательно" - Б.Ч.) 12-дюймовый снаряд разорвался на правом крыле мостика, едва не задев осколками самого Того".
Японское официальное "Описание боевых действий на море в 37-38 гг. Мейдзи" также подтверждает, что для флагманского корабля Того русский "первый удар" оказался весьма чувствителен:
"...У нас тоже были потери; так, например, в "Микаса" попало 10 крупных снарядов, на других судах были также большие или меньшие повреждения".
Десять! И не каких-нибудь, а крупных. То есть, калибра не менее 10 дюймов, и все получены только лишь за 15 минут! Заметим для сравнения, что русский броненосец "Орел", который держался в линии весь день и который, по словам донесения, "подвергся усиленному обстреливанию", получил в общей сложности порядка 30 попаданий, но крупными калибрами - только три.2
А тут - десять. И не за день, а всего лишь за четверть часа!
Н-да... Что-то не слишком это похоже на пресловутую "скверную" стрельбу... Кажется, настала пора всерьез обратиться к точным цифрам.
Если версия Лаура - "курсовой 34°" верна, то в 1.49 на "Микасу" могли быть направлены только 7 носовых башен, то есть в общей сложности 14 "эффективных" орудий. Но если баталер Новиков тоже прав, и если в начальный момент "Орел" и "Бородино" действительно были вытеснены за линию, то, как нетрудно вычислить, по японскому флагману могли стрелять уже не 14 "эффективных" орудий, а всего лишь десять. Определим теперь точность их огня. По данным лейтенанта М.Смирнова скорострельность наших основных калибров оценивалась тогда следующими величинами:
- новые 12" орудия ("Суворов", "Александр" и "Сисой") - 0,3 выстрела в минуту;
- старые 12" орудия ("Наварин") -0,25 выстрела в минуту;
- новые 10" орудия ("Ослябя") -0,25 выстрела в минуту.
Следовательно, в течение 15 минут японского поворота 10 "эффективных" орудий могли дать по "Микасе" максимум 46 выстрелов, из которых 10 (!) легли попаданиями. Поделим теперь последнее на первое и получим окончательно:
10:46 = 0,21
Двадцать один процент!3
Невероятно! Ведь даже годы спустя лучшие комендоры лучших флотов едва ли могли похвалиться подобными цифрами. Так, например, 5 ноября 1914 года в бою с линейным крейсером "Гебен" русский броненосец "Евстафий" за 14 минут на дистанции 40 кабельтовых поразил неприятеля тремя 12-дюймовыми снарядами, чем и вынудил его к поспешному бегству. Как единодушно признали потом германцы, точность огня "Евстафия" была "выше всяческих похвал" и составила... целых 19%! А тут на два процента больше... Возможно ли такое? Возможно ли, чтобы в 1905 году, когда не было ни центральных визиров, ни даже самого понятия залповой стрельбы, комендоры-"цусимцы" могли превзойти по меткости своих позднейших коллег? И не кого-нибудь, а черноморцев, за плечами которых были годы напряженнейших учебных стрельб и заслужившая мировое признание школа?
Нет, конечно. Случиться такого решительно не могло. Ни русские, ни японцы, ни вообще кто-либо в ту пору не смог бы так точно стрелять, и не смог бы по причинам чисто техническим. А "чудо" с небывало высоким процентом попаданий получилось у нас лишь потому, что расчет опирался на версию "курсовой 34°", то есть изначально содержал в себе ложную предпосылку.
Вот как описаны первые минуты боя в официальном японском источнике:
"В 2 часа 7 минут (по меридиану Киото - Б.Ч.), когда второй корабль строя "Сикисима" кончил поворот и лег на новый курс, бывший в 7000 метров головной неприятельский корабль "Князь Суворов", а за ним и прочие суда открыли огонь и сосредоточили его на 2-х головных наших судах. Громадные снаряды, подобно дождю, падали вокруг нас... В 2 часа 10 минут "Микаса" с расстояния в 6400 метров выпустил первый снаряд в головной корабль правой колонны "Суворов". Последующие суда, вступая на новый курс, также постепенно открывали огонь, а именно: "Сикисима" в 2 часа 10 минут с расстояния 6800 метров открыл огонь по "Князю Суворову", 3-й корабль -"Фудзи" - в 2 часа 11 минут - также по "Князю Суворову" с расстояния 6200 метров..." и так далее.
Как видим, об углах и пеленгах нет ни слова, но зато с педантичностью перечислены моменты времени, названия судов и дистанции... Давайте вглядимся в указанные цифры еще раз и по возможности внимательнее.
Вот "Микаса" - дистанция 6400 метров, время 2:10.
Вот "Сикисима" - дистанция 6800 метров, время - тоже 2:10! Нет слов, читатель: тут нам повезло. Для всех наших дальнейших рассуждений весьма существенно, что первые два корабля японской линии открыли огонь одновременно. И, что также крайне важно, по одной и той же цели - по "Суворову".
Перейдем теперь к конкретным цифрам. Обе дистанции - "Микаса" -"Суворов" и "Сикисима" - "Суворов", замеренные в один и тот же момент времени, нам даны. Расстояние между японскими мателотами тоже можно считать известным - оно вряд ли превышало 3-4 кабельтова. Следовательно, перед нами типично школьная задачка решения произвольного треугольника по трем известным элементам, и в данном случае по трем сторонам. А проделав еще несколько несложных выкладок и включив "обратный ход" по линиям известных курсов, мы получим, и теперь уже действительно "по японским данным" искомый курсовой от "Суворова" на "Микасу" в 1 час 49 минут пополудни по русским часам.
Такой расчет, а вернее - серия расчетов, с использованием ПЭВМ ЕС-1840 был нами проделан.
На "курсовой 34°", при помощи которого блаженной памяти Лаур и его последователи так легко "выключили" из удара по "Микасе" половину русской артиллерии, нет и намека. И более того - даже для самого "неблагоприятного" значения самой "неблагоприятной" расчетной серии - скорость японской эскадры 14 узлов, дистанция между мателотами - 6 кабельтовых, курсовой "Суворов" - "Микаса" получается 66,2 градуса, то есть почти вдвое больше того значения, которое нам преподал господин Лаур по "японским" якобы данным!
Но это еще не все. Как не трудно увидеть из таблицы, наиболее "доверительные" значения курсового "Суворов" "Микаса" составляют порядка 78-79 градусов, а при пересчете в "румбовую" меру - порядка 7 румбов. И, следовательно, в 1 час 49 минут японский флагман фиксировался точно по тому направлению, которое и указал перед лицом Следственной комиссии генерал-адъютант Рожественский - как раз на румб впереди "суворовского " траверза.
Вот так, читатель. Смутным расчетам Лаура мы поверили, генерал-адъютанту с его глазомером - нет. И, как видим, совершенно напрасно.
Но давайте перейдем теперь к следующему пункту - к тому "кавардаку", который нам так убедительно живописал баталер Новиков,
Действительно, как мог З.П.Рожественский, которого даже явные недруги характеризовали как "отличного моряка", допустить нелепейшую оплошность и вдруг забыть о следующих за "Суворовым" судах? Но даже если расчет адмирала был верен, и если "кавардак" случилсяя по вине какого-то из средних мателотов, который в ответственнейший момент вдруг "оттянул" - то и здесь командующему эскадрой нет оправдания. И прежде всего потому, что сам характер перестроения, когда три самых сильных корабля должны были точно "подгадать" между "Суворовым" и "Ослябей", был по сути своей до предела ненадежен, и формируемая "линия" буквально висела на тоненьких ниточках случайностей. Ведь случись малейшая поломка по машинной части, которая, кстати сказать, была предельно изношена 18000-мильным переходом - все! Вместо "линии" - куча. Вместо грозного для врага боевого строя - гигантская мишень...
"Почему Рожественский не скомандовал быстроходному 1-му отряду просто прибавить ход и просто вывести свой "стреляющий" борт из-за "тени" левой колонны? - вопрошает в своей книге адмирал сэр Реджинальд Кастенс. - Ведь никакой необходимости в формировании строгого кильватера не было. А некоторое поперечное отстояние одной колонны от другой было бы даже желательно..."
Сам же Рожественский так описывает момент перестроения:
"Когда в 1 час 49 минут "Суворов", приведя на норд-ост 23°, открыл огонь... "Ослябя" находился не на створе мачт "Суворова", а несколько левее, сажен на 10, на 15. Поэтому я приказал поднять сигнал:"2-му отряду быть в кильватере 1-го".
Сажен 10-15... Казалось бы мелочь, но эта "мелочь" изменяет устоявшуюся в наших умах картину самым радикальным образом! Оказывается, приведя на норд-ост 23°, "Суворов" не вышел на линию курса "Осляби". С умыслом или нет, но генерал-адъютант совершил как раз то, что и советовал ему задним числом, разумеется, сэр Реджинальд - он именно выдвинул 1-й отряд из-за "тени" левой колонны, сохранив между ними "желательное" поперечное отстояние в 10-15 сажен. Или, говоря по-другому, к моменту открытия огня русская формация представляла собой не правильную (или неправильную, как ее любят рисовать на схемах) линию, но сильно растянутый по длине и сжатый по ширине "уступ".
Как видим теперь, легенда о вытеснении из строя "Бородино" и (или) "Орла" есть не более чем легенда. При данном характере строя - "растянутый уступ", эти суда просто не могли быть вытеснены. Кстати сказать, о "вытеснении" концевых 1-го отряда свидетельствуют только те, кто наблюдал их сзади - с борта "Осляби", "Сисоя", "Наварина" ... Но те, кто смотрел на линию с мостиков "Суворова" (сам адмирал, Семенов, мичман Леонтьев и пр.) никаких "вытесненных" судов не видели, что и естественно: "Бородино" и "Орел" просто держали точный кильватер за своим головным! Да и сам адмиральский сигнал "2-му отряду быть в кильватере 1-го" служит хорошим тому подтверждением - если б "Орел" и "Бородино" действительно оказались вне строя, то Рожественскому логичнее было бы поднять сигнал типа "такому-то занять место в строю" или что-то в этом роде. "Ну хорошо, - согласится читатель, - допустим, вы правы. Но ведь вполне могло статься, что к 1 часу 49 минутам концевой "Орел" или даже "Бородино" не успели выйти из-за борта "Осляби"?
Что ж, давайте предположим, что так и было. Допустим, что в самый момент, когда по фалам "Суворова" взлетел адмиральский сигнал "открыть огонь", "Орел" действительно был закрыт "ослябским" бортом. И башни доложили бы на мостик:
"Стрелять не могу. Мешает "Ослябя"!"
Возможно ли, чтобы кто-нибудь из "орловских" офицеров запамятовал бы о подобном эпизоде? Думаю, что вряд ли. Как правило, моменты такого рода врезаются в человеческую память на всю жизнь. А потому давайте потревожим оставшихся в живых "орловцев" и начнем по старшинству.
Старший офицер "Орла" капитан 2 ранга Шведе:" В 1 час 50 минут с "Князя Суворова" был открыт огонь и поднят сигнал "1". Вслед за тем, почти одновременно, открыли огонь: "Ослябя", "Император Александр III", "Бородино" и "Орел" и остальные суда нашей колонны".
"Почти одновременно"! И совершенно не упомянуто о каких-либо помехах. И слово "колонна" в единственном числе - значит, к моменту открытия огня перестроение закончилось.
Старший артиллерийский офицер лейтенант Шамшев: "С поднятием на "Суворове" боевого флага мы могли (курсив мой - В.Ч.) открыть огонь по неприятелю..."
Командир кормовой башни главного калибра мичман Щербачев: "Броненосцы его (т.е. неприятеля - В.Ч.) последовательно поворачивают влево (на нас) и, следуя в кильватер "Микасе", выстраиваются в одну колонну, ложась на параллельный с нами курс. Я смотрю на часы: 1 час 50 минут (за особую точность не ручаюсь, так как я свои поставил приблизительно по судовым). На циферблате стрелка начинает двигаться и показывает: "пристрелка". Впереди слышны выстрелы: наш отряд вступает в бой".
Как видим, о препятствиях стрельбе опять ни слова. Но зато Щербачев - из кормовой башни, заметим! - отчетливо наблюдал неприятельский поворот и "Микасу". Следовательно, поля зрения ему ничто не закрывало.
Вывод очевиден. К 1 часу 49 минутам "Орел" (а тем более "Бородино"!) вышел из-за борта "Осляби" и мог действовать по неприятелю всеми своими башнями, в том числе и кормовой.
Теперь, читатель, обратимся к нашему последнему "персонажу" - эскадренному броненосцу "Ослябя".
Как свидетельствуют не слишком разнящиеся в основных деталях показания многих очевидцев, корабль этот действительно замедлял ход и, возможно, даже стопорил его на какое-то время. Но тут нам полезно припомнить еще раз, что машинно-телеграфный "стоп" отнюдь не означает "стопа" в смысле физическом, то есть неподвижного стояния относительно воды.
Сколько времени сохранял "Ослябя" действительную неподвижность? Минуту? Две? Пять?
Достоверных данных на сей счет у нас нет, а потому давайте предположим заведомо самое худшее - будто в момент открытия "Суворовым" огня, то есть в 1 час 49 минут "Ослябя" не только держал телеграф на "стопе", но и был по-настоящему неподвижен. Допустим также, что броненосец "Орел" находился в этот момент точно за корпусом "Осляби", что, как мы знаем, заведомый "перебор", но пусть будет так!
Перейдем теперь непосредственно к вычислениям. "Орел" в 1 час 49 минут и все дальнейшее время держал ход 9 узлов. "Ослябя" же, как логично предположить, сохранял свою неподвижность только лишь затем, чтобы выпустить "Орла" вперед на некое минимальное расстояние, то есть на длину его корпуса плюс какой-то интервал. Возьмем это расстояние, тоже заведомо с "перебором", равным 4 кабельтовым и поделим на скорость "Орла". Получим: 0,4 : 9 = 0,04 часа = 2,6 минуты. А теперь естественно спросить - какое максимальное число снарядов могли выпустить японцы по "Ослябе" а эти самые 2,6 минуты? Ответ известен заранее - ни одного Да, ни единого снаряда! Ибо в официальном японском описании зафиксировано с полной достоверностью, что первый выстрел по "Ослябе" был сделан в 1 час 54 минуты - ровно через 5 минут после выстрела "Суворова" и спустя 2,4 минуты после того, как "Ослябя", при всех завышенных допущениях, должен был дать ход.
Иначе говоря, русский броненосец ни секунды не представлял собой "неподвижную мишень"! А что касается небывало скорой гибели "Ослябя", то причины ее следует изыскивать не стоянии на "стопе", а в чем-то совсем ином...
На сем позволю себе закончить, но прежде подведем окончательное резюме и суммируем важнейшие выводы в нескольких конкретных пунктах.
1. Рожественский действительно выиграл "первый удар" и действительно течение первых 15 минут сохранял за собой решительное огневое превосходство.
2. Версия "курсовой 34°" есть не более как легенда, причем не слишком доброкачественная.
3. Перестроение в "линию", которое, заметим, к 1 часу 49 минутам завершилось, носило совсем иной характер, чем это было принято считать до сих пор. Сама русская формация представляла собой "растянутый уступ", но с точки зрения боевой целесообразности это была все же "боевая линия".
4. Никаких "вытесненных" из строя судов не было.
5. "Ослябя" ни секунды не представлял собой "неподвижную мишень".
6. Расхожее утверждение о якобы "дурной" стрельбе русских артиллеристов совершенно не соответствует действительности.
7. Добиться сколь-нибудь заметного результата Рожественскому помешало только полуторное превосходство неприятеля в скорости хода и, как следствие, кратковременность выигранного русской стороной "первого удара".
--------------------------------------------------------------------------------
Комментарии редакции журнала "Наваль"
1. Как уже говорилось в статье В.Кофмана, "неподвижная точка пристрелки" - это весьма призрачное преимущество. В действительности для комендоров того времени разворачивающийся корабль был ненамного лучшей мишенью, чем идущий на контркурсе, и худшей, чем следующий параллельным курсом. А "подавляющий огневой перевес" русской эскадры выражался лишь в большем числе выпущенных в единицу времени снарядов. Адмирал Того, как мы уже говорили, стремился к другому...
2. Возможно, в действительности число попаданий в "Орел" было несколько большим, но все равно приводимое автором значение ближе к истине, чем приводимые Костенко. Однако ссылка на "Описания... Мэйдзи" в предыдущем абзаце не внушает доверия.
3. Цифра, опять-таки, выведенная из "Описаний... Мэйдзи", причем из фразы "... крупных снарядов", оставляющей возможность трактовать ее по-разному. Тем не менее версия автора, даже если она и не столь бесспорно подтверждается цифрами, на наш взгляд выглядит вполне убедительно и имеет законное право на существование.
ЭБР "Орел" в японском плену
